— Золотой, — прошептала она, — и белый.
Пендери молча лег рядом и склонился над ней. Она сначала увидела белую вспышку и почувствовала, как волна наслаждения охватывает тело.
— Максен! Я вижу его!
Хотя они достигли последнего содрогания вместе, но до рыцарей, пирующих в зале, донесся только крик Райны. Теперь ей уже было все равно. Все потеряло смысл, кроме ощущения близости и единения тел, и сладострастных вздрагиваний. Когда они прекратились, девушка приникла к мужчине.
«Я люблю тебя», — мысленно повторяла она слова, которые слышало только ее сердце. Никогда не осмелится саксонка сказать их вслух. Признаться, что желает его — да, но отдать свою душу, ничего не получая взамен, это еще большая боль, чем та, которую Райна чувствовала.
Слезы навернулись на глаза, когда эхо проклятий Томаса в ее ушах сменилось угрозами и предсказаниями старой колдуньи. Но, может, Дора не сумасшедшая, ведь сбылось ее предвидение, что Райна разделит ложе с другим мужчиной, но не с Эдвином. Какое еще пророчество Доры подтвердит жизнь? Может, по ее вине саксы потерпят поражение?
— Я боялся, что ты заплачешь, — вмешался в ее думы Максен. Лежа на боку, он провел ладонью по лицу девушки и ощутил влагу.
— Сожаления?
Она открыла глаза и встретилась с ним взглядом.
Райна попыталась улыбнуться, но безуспешно.
«Неужели ее терзают сожаления? Нет, слезы затуманили ее глаза не из-за этого. Того, что сделано, назад не вернешь». Боль в сердце усилилась.
— Этого мы оба хотели, — уходя от прямого ответа, произнесла она.
— Да, но ты хотела, чтобы это никогда не произошло.
— Делить ложе с врагом — невелика честь.
Свет в глазах рыцаря померк.
— Ты все еще считаешь меня своим врагом?
Саксонская ее гордость твердила одно, а сердце шептало совсем другое. Он может быть ее хозяином, но не недругом. Максен доказал, что способен на милосердие; спасение ее соплеменников и забота о них — тому подтверждение. Кроме того, норманн долго ждал ее согласия на близость.
— Нет, Максен, ты не враг мне.
Она даже не догадывалась, с каким нетерпением ждал рыцарь ее ответа, в каком напряженном ожидании застыл он. Райна поняла это, услышав его слова, в которых уловила вздох облегчения:
— Тогда кто я?
Смутившись, она недоуменно пожала плечами:
— Ты норманн, но не этого я боюсь.
Слабая улыбка появилась на его губах:
— Я также твой возлюбленный, Райна.
Избегая смотреть ему в глаза, девушка остановила взгляд на его мускулистом животе, где метались странные тени.
— Я ваша любовница, — пробормотала она.
Максен вздрогнул — это слово прозвучало, словно пощечина. После того, что произошло между ними, оно казалось таким грубым, неприличным, но в нем была доля правды, и норманн это не мог отрицать. Ведь ее и назовут любовницей, а то и шлюхой. Конечно, ему никто не скажет в лицо, но будут шептаться за спиной, а Райне предстоит выслушать немало грязных слов. Ладно. Что думать об этом! Какая разница, Райна или другая, ведь до монастыря не забивал он себе голову такими мыслями, выбирая любовницу.