— Максен!
Веки его дрогнули, но остались закрытыми.
— Холодно, — пробормотал он и потянулся за одеялом, которое сбросил на пол.
Видя, что ему не дотянуться, Райна, став на колени, вытащила одеяло из-под его ног:
— Сейчас я вас накрою.
Как только одеяло коснулось его груди, Пендери блаженно улыбнулся, но тут опять его охватила дрожь.
Тогда Райна укрыла его своим одеялом и тщательно подоткнула с боков. Но и это не помогло: раненый по-прежнему дрожал. Хоть ты грей его собственным телом! Эта мысль вызвала у нее воспоминания о счастливом детстве. Зимой, когда дул свирепый ветер, она и братья забирались в постель к родителям и согревались вместе с ними под одним одеялом.
Конечно, можно попросить принести теплое одеяло. Но она решила, что проще сделать по-другому. Не раздумывая, Райна легла рядом с Максеном.
Тот повернулся на бок, обнял ее и притянул к себе. Лишь тонкая рубашка разделяла их, и девушка затаила дыхание, когда его твердые мускулы коснулись ее спины. Конечно, такая близость под стать любовникам. Пусть. Он нуждается в тепле, и она согреет его. Он еще дрожал, но эта дрожь слабела, и Максен плотнее прижался к девушке, вбирая ее тепло. Наконец он успокоился и затих. Райна приказала себе расслабиться — разжать пальцы, не напрягать спину, ноги. Закрыв глаза, она тоже попыталась уснуть, чтобы не думать о рискованной близости. Здесь, в его комнате, кошмары перестали так, как раньше, мучить ее, но все-таки, хоть раз за ночь, посещали.
Она не успела еще заснуть, когда прозвучал его голос:
— Благодарю вас.
Она вздрогнула от этих слов признательности. Они даже напугали ее. Похоже, Максен не понимал, с кем разговаривает, но она не стала его спрашивать, потому что после своих слов раненый погрузился в сон, а узнице оставалось только размышлять над тем, что он сказал.
Тот день, когда Максен последний раз спал с женщиной, запомнился ему надолго, потому что она насквозь пропахла дымом и потом после долгих часов, проведенных у жаркой плиты. А вот та, что сейчас была рядом, пахла чем-то неуловимо таинственным, незабываемо сладким. Тело кухарки было мягким, даже слишком, непохожим на это хрупкое существо, приютившееся возле него.
У той волосы напоминали вороново крыло. Они были прямые и жесткие, а у этой шелковистые золотые пряди закрывали плечи. Он не помнил ее имени, как, впрочем, и имени кухарки. Потешив свою плоть, Максен выпроводил темноволосую бабенку, не желая делить с ней остаток ночи. Эта же девушка провела с ним всю ночь. Так почему же тело горело огнем неутоленной страсти?