– Я бы не поверила, если бы не видела своими глазами! – воскликнула Кейт. – Передо мной другая женщина!
– И она красивей прежнего? – Стефани поворачивалась в разные стороны, стараясь разглядеть себя получше. – Серое платье надо позабыть, как страшный сон!
Первым свидетелем превращения стал Джош, но оценил его по-своему. Он влетел на кухню и, увидев Стефани, остановился как вкопанный.
– Что у тебя с волосами?
– Я причесалась по-другому. Нравится?
– А в глаза они лезть не будут?
– Надеюсь, что нет. Но я всегда смогу причесаться по-старому, если захочу, – успокоила она его.
– А, ну тогда ладно, – кивнул Джош и отправился мыть руки.
– Похвала Джоша – лучшее средство от самомнения, – улыбнулась Стефани.
– Я еще не видела, чтобы Кентрелл расщедрился на комплименты, – проворчала Кейт.
Через несколько минут появился Чарли. Вот кто сполна возместил равнодушие Джоша! Увидев Стефани, он сорвал с головы шляпу и отступил на шаг.
– Это хоть кого убьет на месте! Эх, был бы я годков на тридцать моложе...
Он смотрел на нее с таким откровенным восхищением, что Стефани покраснела.
– По-моему, вы льстец, мистер Хоббс, но все равно спасибо. Хотела бы и я стать лет на тридцать старше!
Вошли ковбои, и с ними – Коул. Он не произнес ни слова – только смотрел, смотрел на нее широко раскрытыми, изумленными глазами. Остальные были не столь застенчивы. Похвалы сыпались градом, и Стефани едва удерживалась, чтобы не расхохотаться от горячего, опьяняющего восторга.
Когда один ковбой отпустил особенно пышный комплимент, Стефани случайно взглянула в сторону Коула. Он встретил ее взгляд угрюмо, и она смущенно отвернулась. Потом она косилась на него несколько раз: Коул становился все мрачнее и мрачнее. «Боже мой, чем же я провинилась?» – испугалась она.
Во время ужина он был не в духе и, когда к нему кто-нибудь обращался, отвечал односложно. Наконец Стефани перестала смотреть в его сторону, но ее беспокойство не проходило.
Мужчины обсуждали завтрашнее клеймение, и Стефани слушала с интересом. По их рассказам это выглядело куда веселее, чем описал Коул.
– Нельзя ли мне будет немного посмотреть? – спросила она. – Издали! Я никому не помешаю!
Раздался гул согласных голосов, но в него, точно нож, врезался голос Коула:
– Нельзя!
Мгновенно наступила тишина. Все смотрели на Коула – а он продолжал есть как ни в чем не бывало.
Затянувшееся молчание прервал Чарли.
– Знаете, клеймение скота совсем не так интересно. Эти лодыри наврали вам с три короба. На самом деле, это грязная работа. Вам не понравится.
Вскоре разговор возобновился, но Стефани уже не принимала в нем участия.