– Я прослежу за тем, чтобы Лейн не пропускал школу, – заверила она.
Стоя на пороге, Чейз Кэссиди бросил на нее насмешливый взгляд.
– Успехов вам, мисс Эдуарде. И не забудьте, что вы почти вынудили меня взять вас на работу.
Чейз ступил на крыльцо, где уже ни зги видно не было, и чуть не сбил с ног Орвила Брауна. Он вполголоса выругался, но сумел удержать равновесие.
– Смотри под ноги, Кэссиди, – хохотнул старик-ковбой. – Я не хочу отдать концы, пока не настанет мой час.
– Прости.
– Хорошо, что я понимаю, где сейчас наверняка витают твои мысли. – Орвил снова рассмеялся и поднес к губам чашку с кофе.
– Угу. – Не желая распространяться на предмет их новой экономки, Чейз поспешил к амбару, с наслаждением вдыхая свежий вечерний воздух, ведь он столько времени пробыл в душном помещении. Словно обрадовавшись, как и он, тому, что вырвались на свободу, его мысли немедленно направились в новое русло.
Чейз стоял у ближайшего загона, перекинув руки через верхнюю планку изгороди, и наблюдал за кобылой с новорожденным жеребенком. Поставив одну ногу на нижнюю планку, он дал глазам немного привыкнуть к темноте и, окруженный знакомыми звуками и запахами, немного успокоился. Но ни запах чернозема, взрытого лошадиными копытами, ни едкие испарения навоза, ни холодный ночной воздух не дали ему полного успокоения. Все его мысли возвращались к Эве Эдуарде. Образ девушки, такой, какой он видел ее в кухне, неотступно преследовал его.
Когда он пришел ужинать, на ее губах играла улыбка, ясная, как небо Монтаны, а ее волосы переливались всеми оттенками золота. Она переоделась в бело-розовое полосатое платьице, которое сразу вызвало у него воспоминание о мятной карамельке. Оно было такое непритязательное, но от него так и веяло мягкостью и женственностью, как и от нее самой. Простенький наряд выгодно подчеркивал достоинства ее ослепительной внешности. Щечки ее разрумянились от жара духовки, волосы были влажными от пара булькающих кастрюль.
Когда он увидел своих людей, которые стояли с отвисшими челюстями, глядя на нее во все глаза, он с тяжелым сердцем признался самому себе, что появление в его доме Эвы Эдуарде может повлечь за собой неприятности, в которых она и не будет виновата.
Не виновата же она в том, что так хороша собой.
И она была настоящая леди до кончиков пальцев.
Рано или поздно она соберется съездить в город, и там до ее ушей наверняка дойдут сведения о тех самых Кэссиди. Трудно было поверить, что Милли Карберри раньше не воспользовалась случаем просветить ее на этот счет. Но если бы хозяйка магазина уже успела обработать Эву, она никогда бы не решилась претендовать на это место. А что подумает мисс Эва Эдуарде, когда откроется, что ее работодатель член одной из самых известных банд на Западе и целых девять лет просидел в тюрьме?