АРБИТР. Он мне ничего не сказал. Сказал, что его избили местные.
ХАЛЯВИН. А почему он вам ничего не сказал? А может – сказал? Может – вопил, а вы не захотели услышать?.. (Забирает бутылку и стаканы, вместе со Старшиновым уходит.)
Арбитр садится на одну из скамеек. Появляется АНДРЕЙ. Откуда-то доносится низкий гудок теплохода.
АРБИТР. Ногами… дикость! В свое время мы тоже дрались. Называлось: скинуться. До первой крови. Или до первых слез. Но закон был: лежачего не бьют.
АНДРЕЙ. Почему?
АРБИТР. Считалось, нельзя. Повержен. Неблагородно.
АНДРЕЙ. А если он вскочит и врежет тебе ногой между ног? Тебе просто кажется, что в ваше время все было благородно. Я читал: к взрослому подошел пацан, махнул рукой с платком – и щека развалилась. Бритва в платке была.
АРБИТР. Было и такое. Но это – блатные, мразь. Они и жили по законам мрази. Но вы же нормальные ребята!
АНДРЕЙ. Вполне нормальные…
На заднем плане, у входа в дом, появляется НОВАЦКИЙ, КОНОВ. ЧЕБОТАРЕВ, ШАРАПОВ и БРОНИН. Они выстраиваются в одну линию, расставив ноги в вычищенных сапогах, упершись руками в ремни, с многозначительным и угрожающим видом. С поля подходят члены бригады в накинутых на головы мешках-капюшонах, сбрасывают мешки, вешают на веревку рабочие рукавицы, идут к дому. Наткнувшись на заслон, останавливаются. ЖЕРДЕВ попытался обойти заслон, но был остановлен властным окриком Шарапова: «Стой где стоишь!»
Дождавшись, когда подтянутся последние, Конов оборачивается к Новацкому: «Товарищ полковник!»
НОВАЦКИЙ (с возвышения). Народ! Обстоятельства нашей жизни заставляют меня поделиться с вами грустными размышлениями. Уже неделю мы живем в условиях полной свободы. И что же? Мы встаем когда хотим, ложимся когда хотим, шляемся где хотим. С правами – полный порядок. А как с нашими обязательствами? На сегодня мы недодаем полторы тонны морковки, этого ценного овоща, богатого каротином. В доме свинарник. Посмотрите на свои койки – позор! Посмотрите на себя!.. (Проходит сквозь толпу.) Это – тельняшка? Она же скоро ломаться будет от грязи!.. Подтяни ремень, штаны потеряешь!.. Ты когда последний раз голову мыл – дома? Вши еще не завелись? Странно!..
АРБИТР. Ты смог бы их узнать?
АНДРЕЙ. Даже если узнаю – что?
АРБИТР. Да, практически ничего. Даже если будет возбуждено уголовное дело. Вы уже уедете. Дело здесь, ты в городе. Запросят характеристики. Не рецидивисты же?
АНДРЕЙ. Нет.
АРБИТР. И кончится тем, что дело закроют…
НОВАЦКИЙ (вернувшись на возвышение). Я задаю себе вопрос: кто мы? Действительно взрослые люди, какими хотим считаться, или недоросли, которым бы только жрать, лапать, хапать и все оценивать с позиций собственного удовольствия: в кайф, не в кайф? И дело уже не в том, прикроют дискотеку или не прикроют. Вопрос принципа: имеем ли право на самоуважение? Может быть, кому-то на это чхать. Мне не чхать. И еще кое-кому. Поэтому мы решили: отряд переводится на военное положение. Вводятся звания, от полковника до рядового. Создается спецгруппа по наведению порядка. Командир – подполковник Конов…