Не проронив ни слова, Мод отдала ей нож и плюхнулась на ближайший стул.
— А в каком виде Флинт любит яйца? — спросила Гарнет, заканчивая резать бекон.
— Разбей и слегка поджарь, чтобы были жидкими, выложи в миску и подай ломоть только что испеченного хлеба. Ему нравится окунать свежий хлеб в яичный желток. А себе что возьмешь?
— Кофе и пару кусочков булки. Хорошо бы к ним джем или мед.
— Возьми яблочное повидло. Я его недавно приготовила — еще горячее.
— Прекрасно. — Гарнет принялась разбивать яйца.
— А ты на кухне как у себя дома, — похвалила Мод.
Гарнет весело рассмеялась:
— Люблю готовить. Забавно, что меньше всего мечтаешь о том, чего больше всего лишена. Никогда бы не подумала, что мне захочется иметь собственную кухню и своей стряпней доставлять удовольствие другим.
— Если у тебя есть к этому склонность — милости прошу. Я давно ищу себе партнершу.
— Спасибо, Мод, — поблагодарила Гарнет, разбивал на сковородку последнее яйцо. — Я это запомню. Но не знаю, когда смогу воспользоваться твоим предложением.
— Вы с Флинтом решили завязать узелок?
— Нет. — Гарнет покачала головой. — Он выразился совершенно определенно, и потребуется чудо, чтобы его переубедить. — Она положила на тарелку бекон и добавила овсянки.
— Не мне учить вас, как жить, — начала Мод. — Бог свидетель, начни я жизнь сначала, кое-что сделала бы по-другому. Но знаешь, как говорится, незачем покупать корову, если есть даровое молоко.
Гарнет взяла кофейник.
— А как бы ты поступила на моем месте?
Мод выглянула в зал и украдкой посмотрела на Флинта. Он развалился на стуле и глядел в окно: шляпа была надвинута на самый лоб, пальцы заткнуты за ремень, длинные ноги вытянуты вперед.
Женщина покачала головой:
— Не могу осуждать тебя, милочка. Была бы молодой, как ты, тоже бы позволяла такому красавцу вешать свой пояс с револьвером на спинку моей кровати, когда бы ему ни вздумалось.
Гарнет задержалась на пороге между кухней и залом:
— Даже если он дал бы ясно понять, что не собирается жениться?
— Подожди, авось наберется ума. Беда мужчин в том, что у них под шляпой, кроме волос, ничего нет. Да и те зачастую жидкие.
Гарнет подмигнула хозяйке закусочной и понесла Флинту тарелку с едой и кофе. Потом вернулась со своим завтраком.
— Это все, что ты собираешься есть? — спросил он, когда она села за столик.
— Я жива любовью, — игриво ответила Гарнет.
— Неудивительно, что ты такая худая.
— Да уж, Маккензи, пожива невелика.
— Вот если бы ты умела жарить такие яйца, у тебя бы не было никаких проблем. Я бы, пожалуй, даже на тебе женился.
— Тебе нравится? — удивленно спросила она.