Когда Тристан догнал Дейрдре и уже собрался было заговорить, тишину неожиданно нарушил резкий, пронзительный крик:
– Держи вора! Хватайте этого мальчишку!
На другой стороне улицы толпа людей вдруг расступилась, и из самой гущи домохозяек и лавочников выскочил высокий худенький мальчишка лет двенадцати-тринадцати. За ним с красным, свирепым лицом гнался грузный мужчина.
– Хватай его! – проревел густой бас. Мальчишка вдруг подскочил к Дейрдре и Тристану, собираясь скрыться в ближайшей подворотне, но крепкие руки графа впились в его воротник, и через секунду маленький воришка повис над тротуаром.
– Отпустите меня! – завизжал он, извиваясь как уж.
Но Тристан не обратил ни малейшего внимания на отчаянные вопли. Тут к ним подбежал краснолицый мужчина.
– Ах ты, негодяй! – взревел он, надсадно дыша. – Я тебя сдам в полицию! Посмотрим, как ты там запоешь!
Краснолицый занес огромный волосатый кулак над незадачливым воришкой, но Тристан ловко отразил его удар свободной рукой. Другой же рукой он продолжал держать мальчика.
– Что сделал этот парень? – спросил граф.
– Я скажу тебе, что он сделал! Он ограбил мою лавку. Вот что он сделал!
Тристан сурово посмотрел на мальчишку:
– Это правда?
Перепуганный насмерть воришка в ужасе затряс головой. Его кепка съехала назад, а потом упала на землю, и из-под нее на плечи вдруг упали длинные черные волосы.
– Господи, да это вовсе не парень!
Дейрдре удивленно вскрикнула:
– Дженна? Дженна Маклин? Это ты?
Лицо девочки побледнело.
– Д...да, миледи.
Тристан взглянул на Дейрдре:
– Вы знаете этого ребенка?
– Да. – Виконтесса заставила графа поставить девочку на тротуар и с беспокойством заглянула ей в лицо: – Дженна, что здесь происходит? Неужели ты действительно украла что-то у этого... джентльмена?
– О нет, миледи! Я ничего не крала у него!
Девочка втянула голову в плечи и прижала руки к животу. Вдруг неожиданно откуда-то из-под ее рубашки выпало большое красное яблоко, оно медленно покатилось по тротуару и, дрогнув, остановилось у ног Дейрдре. Все участники сцены словно завороженные молча смотрели на этот блестящий одинокий фрукт, равнодушно прокладывающий себе дорогу сквозь уличную пыль.
Краснолицый мужчина первым пришел в себя. Смачно сплюнув себе под ноги, он прохрипел:
– Она и красть, и врать мастерица.
Дейрдре грустно покачала головой и тихо проговорила:
– О, Дженна!
Послышавшееся в тоне виконтессы разочарование заставило девочку с вызовом вскинуть голову и сказать:
– Я хотела помочь маме.
– Твоей маме будет очень стыдно за тебя, – заметила Дейрдре. – И о какой помощи ты говоришь? В последний раз, когда мы с тобой виделись, все ведь было нормально.