Дженна лишь пожала плечами.
Леди Родерби достала из своего ридикюля несколько монет и с улыбкой посмотрела на разгневанного торговца:
– Будьте так добры, сэр, возьмите эти деньги. Думаю, этого будет вполне достаточно, чтобы возместить ущерб, нанесенный вам этим ребенком. Когда я расскажу матери Дженны о том, что случилось, она, без сомнения, накажет свою дочь, и, уверяю вас, такого больше не повторится.
Краснолицый торговец посмотрел на монеты на своей ладони, затем поднял голову и сказал:
– Я мог бы отволочь ее в исправительный дом или в Ньюгейт. Если местная шпана узнает, что я позволил безнаказанно обчистить себя, то это ворье станет постоянно совершать набеги на мою лавку.
Было очевидно, что торговец пытался выманить у виконтессы еще какое-то количество денег. Тристан сделал шаг вперед и угрожающе посмотрел на краснолицего:
– Миледи сказала, что этого вполне достаточно, что бы покрыть причиненный вам ущерб.
Мужчина оценивающе посмотрел на внушительную фигуру Тристана и отступил назад.
– Что ж, хорошо. Только пусть она больше не попадается мне.
Что-то ворча себе под нос, он направился к своему магазину.
Когда торговец растворился в колышущейся толпе, Дейрдре подняла голову и с нежной улыбкой, от которой сердце Тристана бешено заколотилось, посмотрела в глаза своему спутнику.
– Нам нужно отвести ее домой, к матери. Мне необходимо с ней поговорить.
– О нет, миледи, – взмолилась Дженна и умоляюще посмотрела на виконтессу. – Я обещаю, что никогда не сделаю этого опять.
Дейрдре обняла девочку за плечи:
– Прости, дорогая, но мне все же придется повидаться с твоей матерью. – Она подняла глаза на Тристана: – Полагаю, вы не возражаете? Это займет несколько минут.
Тристан молча посмотрел на небо. Уже приближался полдень, они и так потеряли много времени. Но он не мог ей отказать.
– Что ж, хорошо, – пробормотал он.
Она снова улыбнулась ему так, что его недовольство вмиг улетучилось.
Полуразвалившаяся лачуга у небольшого гниющего болотца, на поверхности которого плавали островки мусора, и оказалась домом Дженны.
Когда Тристан, Дейрдре и Дженна вышли из кареты и стали перебираться по шатким мосткам, переброшенным через мутный грязевой поток, граф невольно сморщил нос.
Зловоние, поднимающееся от гниющей жижи под ногами, и удручающего вида дом с провисшей крышей и покосившимися ставнями усилили у Тристана чувство тревоги. Впереди всех, глубоко засунув руки в карманы и втянув голову в плечи, плелась Дженна, всем своим видом напоминая приговоренного к смерти. Замыкала шествие Дейрдре. Ее лицо выдавало внутреннее волнение.