Поняв, что больше не может скрывать свое состояние, она отложила салфетку:
— Прошу меня извинить — я что-то неважно себя чувствую…
Она попыталась встать, но была вынуждена ухватиться за край стола, так как колени вдруг предательски подкосились. Сидя напротив Энджелин, Руарк внимательно наблюдал за ней во время обеда и не мог понять, что ее беспокоит. Теперь же, увидев, что она еле стоит, он стремительно отбросил свой стул и успел подхватить жену до того, как она упала в обморок. Все разом вскочили с места. Руарк взял Энджелин на руки и направился к двери. Встревоженные Селеста и Майра решили последовать за ним, но он остановил их:
— Это все из-за жары. Возвращайтесь за стол, я сам о ней позабочусь.
К тому времени как Руарк с Энджелин на руках подошел к двери ее комнаты, она начала понемногу приходить в себя. Ногой закрыв за собой дверь, он осторожно положил жену на кровать.
Дальнейшие действия Руарка были весьма решительны — не колеблясь ни секунды, он расстегнул на Энджелин платье, а, сняв его, обнаружил внизу туго накрахмаленную белую нижнюю юбку, от которой, конечно, несчастной женщине было еще жарче. Эту деталь туалета постигла та же участь, что и платье. Затем Руарк не менее решительно стянул с Энджелин туфли и чулки. Она осталась в одной рубашке и панталонах.
В этот момент она спросила слабым голосом:
— Что… что случилось?..
— У тебя был тепловой удар, Энджел. Как ты только додумалась до такого — надеть шерстяное платье в эту адскую жару! — мягко пожурил ее Руарк.
Энджелин все еще была слишком слаба, чтобы осознать, что с ней произошло. Лишь когда Руарк приложил ей ко лбу прохладную влажную салфетку, она понемногу стала приходить в себя. Открыв глаза и обнаружив, что лежит в постели почти обнаженная, а над ней склонился Руарк, Энджелин издала отчаянный крик:
— Ты что это делаешь?
— Ш-ш-ш! Лежи спокойно, Энджел.
Он сменил салфетку на лбу и приложил еще одну к шее.
— Ну как, тебе лучше?
— Да, гораздо лучше. Спасибо.
Руарк подошел к комоду и начал рыться в ящиках. Нетерпеливо разбросав груду белья, он, наконец, извлек то, что искал, — белую батистовую ночную рубашку.
— Надень-ка вот это, а я пока сниму с тебя штанишки.
Энджелин, на которую снова накатила противная тошнота, была не в силах сопротивляться.
— Давай-давай! Мне никогда не удавалось тебя остановить, раз уж ты вознамерился… — ее голос упал почти до шепота, — …снять с меня штанишки…
Последнее слово она произнесла с трудом и тут же снова отключилась. Несмотря на всю серьезность положения, Руарк не смог удержаться от улыбки. Наклонившись над Энджелин, он, поддерживая ее одной рукой, стянул с нее рубашку и кинул на кровать.