Он бросил на нее страдальческий взгляд.
– Именно это – самое невыносимое. Когда я сражался во Франции или против англичан, все было проще и понятней. Боже, лицо Джеймса до сих пор стоит у меня перед глазами! Вы никогда не видели такого страдания! Убийство шотландцев, наших соотечественников, – этот грех лежит на совести и у него, и у меня.
Элизабет с любовью обхватила ладонями его лицо, в глазах ее было сочувствие.
– Людям с совестью не место на войне, Роберт. Мой брат сражается в армии Аргайла. Что, если он падет от удара вашей шпаги?
Некоторое время они смотрели друг на друга. Потом Роберт уткнулся лицом в ее бархатную пышную грудь.
– О Боже, Бет, люби меня! Прощу, люби меня! – проговорил он умоляюще.
Она погладила его по волосам, прижала к груди его голову. И, разрываясь между любовью и ненавистью, наклонилась, поцеловала его и прошептала:
– Вы были правы, милорд. Утром я, конечно же, возненавижу себя.
Свет, отбрасываемый единственным фонарем, горящим в конюшне, рисовал странные силуэты на стене, в то время как два человека склонились над лошадью, лежащей на соломе.
Элизабет откинула прядь волос, выбившуюся из-под ленты, которой она перевязала свои золотистые локоны.
– Держи ей голову, Тимз, – проговорила она, вытирая пот с черной бархатистой шкуры своей кобылки. Кобыла тяжело дышала, ее бока вздымались от напряжения и боли.
Почувствовав, что у лошади начались схватки, Элизабет навалилась на нее сбоку, чтобы удержать – лошадь попыталась встать на ноги.
– Не давай ей подняться, Тимз, держи ее крепче!
Блестящие глаза страдалицы выкатились, схватка повторилась, и Элизабет с ужасом увидела, как показались ноги жеребенка.
– О Боже! Жеребенок идет неправильно!
И она в отчаянии огляделась, ища чего-нибудь, чем она могла бы помочь страдающей лошади.
– Тимз, быстренько. Дай мне вон те вожжи. – Она указала пальцем на стену, где висели вожжи.
Как только Тимз отпустил голову, лошадь опять забилась. Элизабет изо всех сил удерживала испуганное животное, не давая ему встать.
И вдруг случилось чудо: сзади протянулись две сильные руки, чтобы помочь ей. Она удивленно оглянулась и увидела мужа. Несколько мгновений Элизабет смотрела на него, потрясенная и обрадованная, а тем временем Роберт вынул кинжал, быстро разрезал поводья и с улыбкой протянул ей кожаную полоску.
Элизабет быстро связала ноги жеребенка и откинулась назад в полном изнеможении. На лице ее были написаны самые дурные предчувствия. Она чуть не плакала.
– Жеребенка нужно повернуть. Я не уверена, что у меня хватит на это сил.