— Оцэ гарно! — похвалил москалей. — Сыдэть тыхонько та ждать лыгонько — тай усэ будэть хокэй! — ухмыльнулся он, ощерив желтые гнилые зубы.
Через час вверху зарокотал вертолет и послышался голос, усиленный рупором:
— Просьба всем сохранять спокойствие. Кто уполномочен вести переговоры?
Сопляк дернулся в открытую дверь. Старший схватил его, как щенка, за шиворот и втянул обратно.
— Ни-ни, яки пэрэговоры? — зашипел он. — Нэхай кыдають звирху гроши тай дило с концом!
Зазвонил мобильный.
— Давай суды! — грубо приказал «подбородок» продюсеру. — Та ни суйся попэрэд!
Рабинков послушно передал телефон доморощенному террористу. Тот взял аппарат, продолжавший беспомощно трезвонить в бестолковых руках. «Господи, — мысленно ахнула Ангелина, — из какой норы этот придурок выполз? Он же не умеет обращаться с мобильным!»
— Уключи! — приказал «боец». Михаил Яковлевич нажал зеленую кнопку.
— Давай! — выхватил аппарат старший. — С тобой балакаить боец Гузка! Оцэ наши трэбовання: Кучму — гэть, мильен баксов — на дорогу та пусту тачку рядом с ихней блохой.
— Они же вертолет требовали, — шепнула Ангелина Самохину, партнеру по крымским съемкам. — А теперь машину хотят?
— Черт их знает, — буркнул тот. — Им, по-моему, доза нужна, а не политика.
— Цыц! — фальцетом выкрикнул сопляк и навел дуло на шептунов. — Убью!
— Кажется, у них сдают нервы, — не разжимая губ и преданно глядя на угрожавшего, проговорила Лина. Даром, что ли, по актерскому мастерству лучшей на курсе была?
— Похоже на то, — согласился Самохин.
Сзади подъехала машина и остановилась метрах в пяти от микроавтобуса. Над ними завис вертолет. Снова затрезвонил мобильный. Наученный продюсер включил телефон и протянул Гузке.
— Да! — гаркнул «боец». — Кыдай гроши на дорогу та вбырайся к бису! Тачку — суда!
Ангелина посмотрела в окно. Легковушка остановилась рядом, плотно прижавшись к «рафику». Заметил ее и старший носовец.
— Упэрэд подай! — скомандовал он в телефон.
Машина послушно продвинулась на пару метров и застыла напротив водительской дверцы. За рулем сидел шофер в черной кожаной куртке, в салоне было пусто. «Как же спецназовцы проведут захват? — подумала актриса. — Одним водителем?» — Мать твою! — выругался по-русски Гузка. Потом наклонился к сообщнику и зашептал что-то на ухо, не отводя пистолет от спины водителя киносъемочной группы. В другой руке он по-прежнему держал телефон. Сопляк с готовностью кивнул и навел оружие на Ангелину.
— Выходь! — строго приказал.
— Что? — она. Фарс угрожающе менял жанр, готовый перейти в трагедию.
— Выходь! — повторил он и прицелился в грудь. — Давай, двыгай до мэнэ!