Как спастись в этом бедламе? Честно делать свое дело? Но мы и не фальшивим. Не творить зла? И без того работы много. Не подличать, не врать, не воровать ? Среди своих — таких не знаю. За что же тогда — те подонки на крымской дороге? Каким путем я оказалась крайней? Почему вообще «судьбоносные»решения — вершителей хранят, а остальных — молотят?
Король царствует, но не управляет? Не хочу изнеженного неумеху! И не желаю его свиту — алчную, хитрую, подлую. Зову — подданного. Не гангстера, не идеалиста, не шулера с крапленой картой — битого, тертого, водимого за нос, наевшегося лжи до тошноты. Настоящего, не притворного, у которого может болеть душа. За другого, за людей, за страну. Надеюсь, такой придет.
А я иду спать. Завтра — трудная съемка, надо быть в хорошей форме. Все, на бедах ставим жирный крест! И продолжаем трудиться. Как сказала бы моя героиня, работа лечит — безделье калечит».
Идти ко дну было на удивление легко, приятно и любопытно. Подводная жизнь оказалась намного интереснее земной, а среда обитания — живописнее и загадочнее. Кто только не проплывал мимо! Огромные пучеглазые рыбины с разинутыми ртами и мелкие вертлявые рыбешки с хитрыми глазками, петляющие змеевидные мурены и резвые коньки-горбунки, вальяжные черепахи и лохматые медузы — казалось, вся морская живность собралась приветствовать посланца унылой суши. На стыдливой дистанции бесстыдно совращали роскошные русалки, то обнажая, то прикрывая длинными прядями соблазнительную грудь; пухлые алые губки обольстительно приоткрывались, посылая кандидату в утопленники воздушные поцелуи. Большие красные раки ласково и бережно проводили клешнями по его щекам, проверяя, хорошо ли выбрита будущая закусь. «Да вы сами вареные!» — хотел огрызнуться на эту беспардонность Борис, но вместо слов выпустил одни пузыри. «Ха-ха-ха!» — дружно расхохотался деликатесный полуфабрикат и, отвернувшись, презрительно поднял вверх широкие шейки: видать, нахватался в заводях у деревенских баб бесстыдных привычек задирать подолы друг перед другом. Было совершенно очевидно, что здесь, как и на земле, своя иерархия. У подножия этой незримой лестницы суетилась мелюзга: рыбешки, моллюски, рачки. Верхняя площадка, безусловно, принадлежала русалкам. К какой ступени прибьет чужака — знают только легкая волна да безмолвная вода. Ему же на донную карьеру глубоко наплевать. Интересен процесс, а результат абсолютно не трогает, хоть под камнем тиной покройся. Поражали цвета — красные, желтые, зеленые, синие, фиолетовые — яркие, неистовые, бьющие по глазам. Как будто Жак-звонарь из школьной поговорки разбил, наконец, свой фонарь, и сотни разноцветных осколков разлетелись не по суху — по воде, засверкали в глубине, завораживая и маня. Вдруг пестрая шайка заволновалась, задергалась, и Борис мог бы поклясться, что услышал панический шепот.