— Все, Ал, честно, не могу. Устал, — взмолился Сергей. — Потанцуйте с другими, а? Борька, отпустим наших дам на волю? Не побоимся конкурентов?
— Глебов, — жена капризно надула губки, — ты на меня совсем не обращаешь внимания. Сережа с Галей танцует, а ты со мной — нет.
— Я на работе. Это — продолжение моего рабочего дня. Вот закатимся куда-нибудь вдвоем, и я весь буду в твоей власти.
— Хорошо, — вздохнула Алла, — так и быть, поверю. Но обещай: в субботу ты меня ведешь в «Пекин».
— В субботу работаю.
— Ну вот! Видели? И это — мой муж!
— В воскресенье, — поспешил добавить муж.
— Поклянись!
— Век дрозофилы не видать! Алла рассмеялась.
— Страшная клятва! Галь, пойдем носики попудрим?
Молодые женщины поднялись из-за стола и направились к выходу.
— Борька, а ты знаешь, кого я недавно встретил? — спросил Сергей, задумчиво провожая взглядом два стройных силуэта.
— Не знаю.
— Василису. Твою крестницу.
— Какую крестницу? — не понял Борис.
— Ту, что вытащил с того света шесть лет назад. Помнишь, я тебе ее привозил?
В памяти всплыли умные страдающие глаза и темные волосы. Он всегда просил их скручивать в пучок, чтобы не путались в приборе. Больше ничего не помнилось. Умные глаза и темные волосы — вот и все.
— Серьезно? Телевизионщицу? Ты ведь, кажется, говорил, она потом куда-то исчезла?
— В монастырь.
— И что?
— Сейчас вернулась. Похоронила мужа. Совсем не изменилась… Даже лучше стала.
— Галка — хорошая девчонка, — заметил Борис. — И любит тебя. — Он вспомнил, как здорово тогда запал на эту Василису его друг.
— Борис Андреич, дорогой, мы с тобой еще не чокались! — К ним подошли Попов с Иванычем. — Не помешаем?
— Нет, конечно! — обрадовался Глебов. — Присаживайтесь и знакомьтесь. Это — мой друг, профессор Сергей Яблоков. А это — наш спаситель и мастер «золотые руки». Иван Иваныч знает каждый винтик в каждом приборе. Без него мы что дети малые.
— Да будет тебе! — ответил польщенный мастер, усаживаясь на освободившийся стул.
— Привет медицине! — Попов и Яблоков были давно знакомы. — Давайте, друзья, выпьем за Иваныча. Без него мы, правда, как без рук.
— Охотно! — подхватил Борис. — За вас, Иван Иванович, за ваше здоровье!
— Спасибо. — Старик с достоинством принял из рук Сергея рюмку, осушил ее одним глотком и поискал глазами, чем закусить.
— Прошу! — Сергей подал ему на вилке соленый корнишон.
— Благодарствуйте! Эх, ребята, гляжу я на вас — молодые, красивые, умные — душа поет! Я ведь тоже был таким. Диссертаций, правда, не писал, но обо мне писали, было дело.
— Серьезно, Иваныч? Расскажите! — попросил Борис.