Второй шаг изменил действия ребенка: вместо того чтобы вонзать булавки в свое тело, мальчику предстояло переключиться на резиновую куклу. Помимо этого, операции с булавками больше не были тайным актом, совершаемым в одиночестве, враждебным по отношению к себе и другим, какими они выступали в прошлом; теперь они протекали в присутствии матери. Она сама предложила эту деятельность, совершаемую при ее активном сотрудничестве. Раньше мать обращалась к сыну только за тем, чтобы сделать ему замечание. Теперь, благодаря новой задаче, требующей сотрудничества, между ними установилась позитивная эмоциональная связь. Мальчик все еще помогал матери, фокусируя ее внимание на себе, но теперь у него появилась возможность делать это при помощи другого метафорического действия. Поведение мальчика, которое сводилось к тому, чтобы каждый вечер втыкать сто булавок в резиновую куклу, оставалось все еще анормальным, но оно перестало быть разрушительным, несущим угрозу самому ребенку и другим.
Третий шаг терапевта — помощь матери, нормализация ее ситуации, с использованием самых разных возможностей. В результате условия жизни семьи улучшились, мать стала обходиться со своими проблемами, не пытаясь спасаться от них бегством. В метафорической системе взаимодействий, вовлекающей ребенка, пропала всякая необходимость.
Одна пуэрториканская пара привела на консультацию в госпиталь пятнадцатилетнюю дочь с жалобами на частые припадки. Педиатр порекомендовал сделать электроэнцефалограмму (ЭЭГ). Необходимо было проверить, нет ли у девочки признаков эпилепсии. Родители от ЭЭГ отказались. Тогда затребовали пуэрториканского психотерапевта, которого попросили поговорить с родителями на их родном языке и убедить их сделать ЭЭГ, чтобы удостовериться в отсутствии эпилепсии.
Терапевт встретилась с семьей. На первой же сессии выяснилось, что девочка постоянно пропускает школу, опасаясь, что припадок настигнет ее в классе в присутствии других ребят. Отец также был подвержен каким-то непонятным недомоганиям, природа которых оставалась неясной и которые мешали ему работать. Обычно они с дочерью оставались дома, а мать уходила на службу.
Родители объяснили, почему возражают против ЭЭГ: по их мнению, медицина в данном случае бессильна; подлинная причина припадков — глаз дьявола и его губительное влияние на всю семью. Терапевт пыталась убедить родителей, что дочь нуждается в самом серьезном обследовании, однако те продолжали стоять на своем.
Терапевт вынуждена была обратиться за консультацией к своему супервизору, и они вместе разработали стратегию интервенции. Встретившись с супругами вновь, терапевт сказала, что всю минувшую неделю она много думала над их словами и пришла к выводу, что, действительно, без происков дьявола и зловещего влияния его глаза здесь не обошлось. Только так можно объяснить тот факт, что оба — и дочь, и отец — страдают непонятной хворью. Терапевт призналась, что консультировалась со своим супервизором, аргентинцем по национальности и более опытным, чем она сама, профессионалом, от которого узнала, что в Аргентине известно одно надежное средство от глаза дьявола. Хотят ли они узнать, что это за средство? Родители девочки ответили, что страшно заинтересованы и готовы пойти на все, чтобы избавиться от дьявольского воздействия. Терапевт сказала матери, что она должна отправиться в ближайший магазин и купить узенькую красную ленту, а затем сделать из нее небольшие красные бантики для каждого члена семьи — отца, матери, дочери и остальных детей. Ей следует пришить бантики к внутренней стороне нижнего белья каждого. Члены семьи никогда не должны расставаться с ленточками, держа их в непосредственном соприкосновении с телом, особенно если покидают дом. И талисман отнимет у глаза дьявола его магическую силу.