Полчаса спустя она стояла в порту, зябко кутаясь в легкий плащ на холодном мокром ветру. Она пыталась уговорить себя, что она готова снова ступить на землю Стоун-Айленда, но воспоминания всплывали сами собой.
Мама соврала, когда пыталась убедить ее, что они были в Италии вдень папиных похорон. Она была в этом уверена. Она закрыла глаза и в сотый раз попыталась восстановить в памяти тот день.
Она наверняка поцеловала его перед тем, как он забрался в свою парусную лодку. Должно быть, она, как и всегда, просила взять ее с собой. Но он редко брал ее. Он любил оставаться наедине, смотреть на остров со стороны залива, попивая из серебряной фляжки.
Она с болью думала о том, что ей никогда не удавалось вспомнить это последнее прощание. Казалось бы, это должно было отпечататься яркой краской в памяти, а на деле было словно залито черными чернилами. Все, что она помнила, — это безграничное беспокойство, перерастающее в неконтролируемую панику. Да уж, сегодня ей будет трудно оставаться беспристрастной и деловитой. После стольких лет томительного ожидания все сваливалось ей на голову г один момент. Она так быстро менялась, что порою сама себя не узнавала.
Она думала о ночном визите Сета и о своей безудержной реакции. Она, кажется, кричала от удовольствия. Ода, она менялась. Менялась со скоростью света. К щекам прилила кровь, и ей сделалось жарко от воспоминания о минувшей ночи. Она повернулась лицом к ледяному ветру, дувшему с залива.
— Доброе утро.
Рейн подпрыгнула от неожиданности. На нее с откровенным интересом смотрел стильный симпатичный блондин. Его глаза были скрыты солнцезащитными очками с зеркальным покрытием. Он улыбнулся. Рейн улыбнулась в ответ, лихорадочно вспоминая, откуда она может его знать. У него были глубокие ямочки на щеках и уверенная красивая улыбка. Нет. если бы они встречались раньше, она бы непременно его запомнила.
Секунды текли. Рейн ничего не могла придумать в ответ на его приветствие. Он продолжал смотреть на нее, и его улыбка не становилась хуже, но он излучал странную ауру, словно был окружен звуконепроницаемыми стенами, как в психиатрической клинике. Рейн почти физически ощущала эту непроницаемость.
Мужчина придвинулся ближе к ней. и она неосознанно подумала о Медузе, мифической женщине со змеями вместо волос, которая превращала людей в камень споим взглядом. Он был уже близко. Еще ближе. Она уже видела свое отражение в его очках. Глаза ее казались испуганными и большими.
Уголки его узкого аскетичного рта поползли вверх. Это испугало ее, но и понравилось.