– Нет, далеко не всем, уважаемая леди.
– А как насчет деревенских танцев? Вы собираетесь и нас научить? Я слышала, что у вас танцы сопровождаются криками.
Юстасия наклонилась к самому уху матери и громко сказала:
– Адель совсем не такая, как большинство американок, мама. Она никогда не будет кричать. Она весьма вежливая, вы это сами скоро увидите. Ее даже можно принять за настоящую английскую леди.
Адель приняла это замечание как комплимент. В конце концов, она хотела быть принятой в английское общество.
Кэтрин внимательно посмотрела на свою дочь.
– В настоящее время здесь кричишь только ты, Юстасия. Я ведь не глухая, – сказала она и подмигнула Адели, которая решила, что у нее обязательно установятся хорошие отношения с очаровательной бабушкой Гарольда.
Юстасия провела их через комнату к красивому джентльмену с золотистыми волосами, который беседовал с Вайолет.
– Лорд Уитби, могу я представить вам леди Родон, Беатрис Уилсон из Нью-Йорка и Адель Уилсон, будущую жену моего сына?
– Конечно, – ответил он, повернувшись и поклонившись дамам, – но мы встречались и раньше, миссис Уилсон, во время зимнего сезона несколько лет тому назад, а также на свадьбе вашей старшей дочери, Софи. Я старый друг ее мужа, герцога.
Беатрис поклонилась:
– Да, я помню, лорд Уитби. Я прекрасно помню ваш замечательный тост на этой свадьбе. И изумительные красные розы, которые вы прислали Софи вскоре после ее дебюта.
Адель вспомнила, что Софи писала ей об этих розах в одном из своих писем. Уитби не скрывал своих чувств по отношению к Софи, но потом уступил своему другу Джеймсу, который и стал ее мужем.
Вряд ли ее матери имело смысл напоминать об этом.
Лорд Уитби вежливо улыбнулся, сделав вид, что его не тронуло это напоминание.
– У вас прекрасная память, миссис Уилсон. Насколько я помню, я сравнивал нашу молодую герцогиню с розой, трансплантация которой из Америки принесет большую пользу Англии.
Мать Адели покраснела.
– О, лорд Уитби, вы слишком добры, – сказала она.
После нескольких минут вежливого обмена фразами Юстасия повела их в другой конец комнаты. Там рядом с Гарольдом стоял Дамьен.
– А это мой племянник, Дамьен Рэншоу, барон Элсестер, – сказала хозяйка дома.
У Адели, совершенно ошарашенной его неожиданным появлением, перехватило дыхание. Дрожь прошла по всему ее телу. Здесь он казался совершенно другим. На нем был строгий черный пиджак, белый жилет с белым галстуком бабочкой. Волосы были аккуратно приглажены, подчеркивая мужественную линию тщательно выбритого подбородка. Только блеск в глазах был таким же, как и раньше.