– Об этом не волнуйтесь, – нервно выдохнул Левинсон и уже более решительно стал оспаривать методы Митчела: – Почему бы инкассаторам не явиться прямо в ресторан? А еще лучше, почему бы банкам не отослать деньги в бронированных машинах?
Митчел, с трудом сдерживаясь, неохотно выдавил:
– В прошлом году в Риме похитители видели, как деньги привезли в бронированных машинах, и решили, что теперь нет необходимости оставлять жертву в живых.
– Сообщить в ресторане, что вы скоро вылетаете? – спросил Левинсон, немного помолчав.
– Нет. Вы там для того, чтобы собирать, а не выдавать информацию. Не желаю, чтобы вы получали заранее отрепетированные ответы и объяснения от копов или от кого бы то ни было, – отчеканил Митчел и отключил телефон.
Однако беседа с Левинсоном, особенно последняя часть, помогла более отчетливо увидеть сложившуюся ситуацию, которая до этой минуты казалась сплошным непрекращавшимся кошмаром.
Калли, беззастенчиво слушавший разговор, засыпал Митчела вопросами, очевидно, стараясь отвлечь его от мыслей о похищении.
– Когда я увижу своего нового племянника? Как его зовут?
– Что?
– Говорю же, как зовут твоего сына?!
Мысли Митчела были в таком разброде, что он совершенно забыл, упоминал ли Мэтт Фаррел имя его сына во время утреннего звонка, но в голове вертелось только самое начало речи, когда Мэтт еще не швырнул «бомбу»: «Малыш Кейт Донован был похищен сегодня утром из городского парка... няню сбили с ног ударом по голове... полиция объявила розыск... Похитители требуют выкуп в десять миллионов долларов, в противном случае грозятся убить мальчика. Сегодня в восемь позвонят с инструкциями. Несколько минут назад звонила Кейт. С ней был Грей Эллиот... Я говорил с ним».
И тут с грохотом разорвалась эта самая «бомба», едва не прикончив его.
«Ты отец ребенка, Митчел».
Мэтт еще что-то говорил, но мозг Митчела отказывался воспринимать сказанное. И хотя он внимательно слушал, вряд ли что-то сумел запомнить.
– Не знаю, – выдавил, наконец, Митчел. – По-моему, Мэтт Фаррел ничего не сказал.
– А его мать? Как ты ее встретил? – настаивал Калли. – Где это было? Какая она?
– Мы едва друг друга знали, – процедил Митчел холодным, резким тоном, предупредившим Калли, что эту тему лучше оставить в покое. – Познакомились, когда я отдыхал на островах. День-другой провели вместе, но тут обнаружили тело моего брата. Я вылетел в Чикаго и напрочь о ней забыл.
А вот это уже прямая ложь. Постыдная же правда заключалась в том, что он безумно тосковал по ней с той минуты, когда она оставила его стоящим на пристани Сен-Мартена, и до того Дня, когда он встретил ее на благотворительном вечере и обнаружил, какая она на самом деле тщеславная, мелкая дрянь! В коротком интервале между прощанием и новой встречей ему довелось пережить все унизительные мысли и сожаления, болезненное желание и недоумение человека, который потерял то, что так отчаянно жаждал и самоуверенно считал своей собственностью.