– А как Парсонсу показался Фицрой? – спросил Боулби, взяв Крейна под локоть и уводя в сторонку, чтобы их не услышали.
– Пустой малый. Не слишком богатый. Парсонс считает, что за Фицроя обо всем думает Кайт.
Боулби, хмыкнув, посмотрел в окно, за которым уже стемнело.
– А вы что думаете о нем? Крейн пожал плечами.
– Он немногословен, трудно делать какие-то выводы. – Поверенный бросил взгляд на спокойно спящий предмет их разговора и изрек: – И все же осторожность не помешает. Особенно, когда имеешь дело с чужаком.
Каро, Джорджи и дети прогуливались по аллее, отделявшей их земли от поместья Джесса.
Гас, державший Джорджи за руку, спросил:
– Как ты думаешь, мы встретим Фица?
– Если ты имеешь в виду мистера Фицроя, тогда так его и называй, – строго сказала мать. – Право, Джорджи, ты прививаешь детям дурные манеры, позволяя так фамильярно говорить о взрослых.
– Фиц не возражает. Он сам сказал, когда мы в последний раз играли в крикет, – возразил Гас. – Его раньше никто так не называл, и ему нравится.
– Значит, он такой же безответственный, как и Джорджи. Меня это не удивляет. Муж миссис Боулби считает его обыкновенным болтуном!
Джорджи сердито фыркнула.
– Ну, знаешь! Это больше относится к ней самой. Вероятно, ты больше не находишь его подходящим кандидатом в мужья?
– Миссис Боулби полагает, что из него получится вполне удобный муж.
Аллея кончилась, и они пошли по проселку, мимо ворот Джесмонд-хауза.
– Давайте зайдем туда, – попросил Гас. – Может, Фиц предложит нам поиграть в крикет.
– Вот было бы хорошо! – присоединилась к брату Энни.
Каро вздохнула.
– Ни в коем случае. Мы сейчас пойдем домой. Только мне надо немного посидеть, очень болят ноги.
– Они бы у тебя не болели, если б ты двигалась побольше, как Джорджи, – простодушно объяснил Гас.
– Не Джорджи, а тетя Джорджи, пожалуйста. И что бы ни говорил мистер Фицрой, не смейте называть его Фицем. Понятно?
– Хорошо, мама. А если он сам попросит?
Джорджи, пряча улыбку, сказала:
– Я скажу мистеру Фицрою при следующей встрече, что ваша мама приказала обращаться к нему, как требуют приличия.
Про себя же она добавила, что будет называть его, как и прежде, Фицем, потому что Каро, слава богу, ей не мать.
Недалеко от ворот Джесмонд-хауза Каро присела отдохнуть на травянистый пригорок. Через распахнутые настежь ворота они увидели прекрасный старинный замок, возведенный во времена царствования Вильгельма[6] и Марии. Даже издалека было видно, что кирпичная кладка его стен сохранила сочный цвет. К замку вела аллея.
Когда Каро, решив, что чувствует себя уже лучше, поднялась на ноги, к воротам подъехала почтовая карета. Она остановилась, пропуская пешеходов, затем свернула на подъездную аллею. Женщины успели заметить, что в карете сидит мужчина, несомненно таинственный мистер Кайт. В Нетертоне говорили, что он уехал в Лондон по заданию Фица. Якобы это было связано с ремонтом дома.