На следующее утро Лотти ушла к скале и села на самом обрыве, подставив лицо ветру. Ей хотелось плакать, но она, сдерживая слезы, смотрела на пенные валы, разбивавшиеся о кромку берега далеко у нее под ногами.
Интересно, как часто сидела здесь Жюстина, ведь она не могла не приходить на это место?
Только теперь Лотти начала понимать, какую ошибку допустила, приехав сюда, в Оукли. Она надеялась изгнать привидения, живущие в доме, но на самом деле они гнездились не в нем, а в сердце Хайдена. А как сражаться с врагом, который для тебя остается невидимым?
Глядя на пенистые волны, она задумалась над тем, как должен чувствовать себя человек, испытывающий такую сильную, непреходящую страсть. И как можно уничтожить то, что так сильно любишь? Но страсть и ревность всегда идут рука об руку. И страсть к обладанию сменяется жаждой уничтожения, как только предмет обладания становится недоступным: или себе, или никому.
– Жюстина, – горько прошептала Лотти, глядя в небо. – Почему ты унесла с собой в могилу все свои тайны?
Она закрыла глаза, и ей почудился запах жасмина. Когда Лотти открыла глаза, то увидела Аллегру, сидевшую рядом с ней в обнимку с одноглазой куклой. Как всегда, девочка не стала утруждать себя ненужными приветствиями и перешла сразу к делу.
– Папа разрешил мне играть на рояле в любое время, когда я захочу! – выпалила она свою главную новость.
Хотя лицо Аллегры оставалось почти таким же угрюмым, как обычно, Лотти поняла, что девочка чувствует себя почти счастливой. И тогда из глаз Лотти потекли слезы.
– Прекрасно, – сказала она, отворачиваясь, чтобы Аллегра не заметила ее слез. – Я очень рада за тебя.
– Тогда почему ты плачешь? – спросила девочка, подвигаясь ближе к Лотти.
– Я не плачу, – возразила она. – Просто соринка попала в глаз.
Но тут против ее воли слезы хлынули ручьем.
– Это не соринка, – рассуждающе произнесла Аллегра. – Ты плачешь.
Не в силах больше скрывать очевидное, Лотти закрыла лицо ладонями и разрыдалась в голос.
Маленькая невесомая ручка легла ей на плечо, и послышался голос Аллегры:
– А зачем ты плачешь? Кто тебя обидел? Не я?
Лотти улыбнулась сквозь слезы и ответила:
– Никто меня не обидел. Просто мне сегодня грустно.
– Вот, возьми, – протянула ей куклу Аллегра. – Когда мне бывает грустно, я обнимаю ее, и сразу ставится легче.
Потрясенная детской заботой, Лотти взяла куклу и обняла ее, и ей действительно сразу стало легче. И еще легче ей стало, когда она почувствовала в своей ладони маленькую ручку Аллегры.
– Нас с тобой ждут к завтраку, – сказала девочка. – Пойдешь? Или тебе настолько грустно, что ты не хочешь есть?