– Что вы делаете в саду, капитан? – спросила она сдержанно, подходя к нему вплотную по дорожке.
Ее раздражало сверх всякой меры, что он так вот запросто бродит без дела по ее личным владениям. Ей хотелось немедленно указать ему на выход, чего он, без сомнения, и заслуживал, однако она не могла обойтись с ним так грубо по той простой причине, что Брэндон, совершенно неожиданно для нее, произнес разоблачительно слова, которые нетрудно было расценить как оскорбление.
– Капитан? – снова произнесла она, почуяв неладное в том, что он вот так неподвижно стоит и смотрит на нее, странно нахмурив брови. Какое еще злодейство затевает он в этот момент?
По-видимому, никакое, потому что через минуту он улыбнулся своей нахальной улыбкой, которая ей была так хорошо знакома, и сказал:
– Нет необходимости взирать на меня столь недоверчиво, мисс Уоррик. Я просто шел через сад, направляясь к своему кораблю.
– Понимаю, – только и нашлась что ответить Чина. Казалось, она собиралась сказать еще что-то, но не произнесла ни слова, ибо чувствовала себя странно стесненной его присутствием, хотя и не знала, в силу чего.
– Поскольку вы, по всей видимости, испытываете гнев по поводу моего присутствия здесь, – проговорил Этан ласково, – то мне лучше всего, насколько я понимаю, тотчас же удалиться. – Губы его скривились при виде явного облегчения, которое отразилось на ее лице. – Однако прошу вас помнить о том, что ухожу я ненадолго.
– И на сколько же?
– Моя дорогая мисс Уоррик, вы меня удивляете! Как я понимаю, вы вовсе не относитесь к типу людей, которые страдают чрезмерным любопытством. – Заметив с удовольствием, как в ее глазах засветилась настоящая злоба, он добавил с легким полупоклоном: – Так что до скорого свидания! Повернувшись, он зашагал прочь, и битые ракушки захрустели под его башмаками. Филиппа, выглядывая вслед ему из-за юбок Чины, призналась честно:
– Мне он не нравится!
– Как и мне, – ответила Чина, покачивая головой, и повела обоих детей к дому.
Бригантина «Звезда Коулуна», покачиваясь на волнах, стояла на якоре в четверти мили от пристани Уорриков, ее свернутые паруса слегка хлопали на ветру. Хотя Этан, всходя на борт, насвистывал что-то сквозь зубы, – верный признак того, что он доволен собой, – на его одноглазого стюарда, который нетерпеливо ждал его возвращения, это не произвело никакого впечатления.
– Ну что, он там? Вы его видели? – набросился он на Этана, как только хорошенькая лодочка причалила к борту.
– Ты имеешь в виду Дэймона Уоррика? – спросил Этан бесстрастно, наблюдая, как матросы ставят паруса в ответ на приказ поднимать якорь. Сильный ветер уже успел смести с неба все облака, а вместе с ними и надежду на дождь ближе к вечеру, и солнце по-прежнему безжалостно палило на не защищенную тентом палубу. От жары на досках проступали капельки смолы, но Этан не обращал на это внимания. Это Азия, и он давно уже привык к ее безудержному зною.