— Это очень личный вопрос. Надеюсь, вы понимаете. И хотя Эвану хотелось расспросить об этом поподробнее, он замолчал. Не время вновь возбуждать в ней тревогу.
— Но, надеюсь, приглашение составить вам компанию на завтра остается в силе?
— Только если вам это и в самом деле интересно. Мне бы не хотелось навязывать…
— Да это скорее я вам навязываюсь. Пожалуйста, не отказывайте мне.
Едва заметная улыбка коснулась ее губ:
— Хорошо, мистер Ньюком.
— Эван, — поправил он ее.
— П-прошу прощения?
— Зовите меня просто Эван. Если мы собираемся работать вместе, к чему эти формальности?
Она смотрела на него в некотором замешательстве.
— Работать вместе?
— Да. Вы сказали, что поможете мне в работе над книгой. — На самом деле она ничего подобного не говорила, но он не собирался давать ей возможности отказаться.
После короткой паузы она кивнула:
— Сделаю все, что в моих силах, если вам действительно нужна моя помощь.
— Безусловно нужна.
— Желаю всего доброго, мистер Ньюком.
— Эван, — снова поправил он ее.
— Эван. Тогда и вы называйте меня Кэтрин.
— Всего доброго, Кэтрин, — сказал он, но прежде чем она успела выйти, взял ее руку в перчатке, поднес к губам и поцеловал. Пальчики под белой кожей перчатки были тонкими и хрупкими. Тем неожиданнее оказалась сила, с которой они сжали его руку. Единственное, о чем пожалел Эван, так это о том, что он не смог прикоснуться губами к обнаженной руке Кэтрин. Ему невыносимо хотелось сделать это.
Отпустив ее руку, Эван взглянул на молодую женщину и вновь увидел на ее щеках румянец. Она пробормотала:
— До свидания, мист… Эван. — И исчезла.
Он подошел к окну и стал смотреть ей вслед, дивясь, почему в нем вдруг вспыхнуло желание поцеловать руку Кэтрин. Сколько бы он ни твердил себе, что эта молодая женщина не так безгрешна, как кажется и какой ее пыталась изобразить искренне верящая этому миссис Ливелин, Кэтрин все равно притягивала его совершенно непостижимым образом. Он уже и забыл, когда испытывал такое страстное, непреодолимое влечение к женщине.
Все время, пока они разговаривали, он жаждал прильнуть к ее сочным губам, раздвинуть их языком. Интересно, как бы она прореагировала на подобную дерзость? Влепила бы ему пощечину и назвала нахалом, как поступила Генриетта, когда он впервые поцеловал ее? Или еще больше порозовела бы и ответила на поцелуй?
Как бы ему ни хотелось проверить это, он должен подавить свое желание. Ее поведение все еще казалось Эвану довольно подозрительным. Она, конечно, застенчива и стыдлива, но с чего она вдруг решила запутать его, Кэтрин так и не смогла объяснить. И как могла столь робкая, по словам миссис Ливелин, женщина предпринять поездку в Лондон и встретиться в весьма подозрительном месте с совершенно незнакомым мужчиной, чтобы приобрести за двести фунтов сосуд, который вовсе не стоил таких денег? Все это пока выглядело бессмысленным.