— Я думал, когда ты признаешься мне в этом.
— Ты знал? Но откуда?
— Ты говорила об этом в бреду в Льяно-Мирада. Тогда это не имело значения. Не имеет и сейчас.
— Но…
Он прижал палец к ее губам. Провел рукой по волосам жены. Привлек Кэрли к себе и нежно поцеловал в губы.
— Те quiero, mi corazon, — прошептал Рамон. — Те quiero como jamas he querido. Я люблю тебя, мое сердце. Люблю, как не любил никогда.
Кэрли заплакала. Горячие слезы катились по её щекам и падали на перевязанную грудь Рамона. Она так любила его! Ей не вынести смерти Рамона.
Он через силу улыбнулся и поднял ее подбородок:
— Сейчас не время для слез. Поплачешь с моей матерью, когда мы благополучно вернемся домой.
Кэрли встрепенулась:
— Ты собираешься ехать верхом?
— Si, иначе нам не попасть в Лас-Алмас.
— Но ты потерял столько крови, и…
Кэрли вдруг заметила, что толстая тряпичная повязка помогла. Кровь, хлеставшая из раны, начала останавливаться. Если они доберутся до Лас-Алмас, мать и тетка Рамона помогут ей вылечить его. Они поставят его на ноги.
— Ты можешь дойти до коня?
— Si. Ради тебя, querida, я способен на все.
Опираясь на Кэрли, он с трудом поднялся, и они медленно пошли к лошадям. Кэрли помогла Рамону вставить сапог в стремя и сесть в седло. Она отвязала свою лошадь, зная, что та последует за ними. Потом девушка села позади Рамона. Обхватив мужа руками, она повернула коня к Лас-Алмас, молясь о том, чтобы ей удалось справиться с горячим вороным конем.
Сколько раз ей казалось, что они не доберутся до дома! А если и доберутся, то слишком поздно. От верховой езды кровотечение усилилось, Рамон стонал от боли при каждом резком движении коня. Несколько раз он погружался в беспамятство, и только крепкие объятия Кэрли удерживали его в седле.
Все время пути она молила Господа и Святую Деву помочь им вернуться домой.
Ночь казалась бесконечной. Темнота вставала стеной перед ними, и лишь узкий месяц слабо освещал путь. Из мрака доносились уханье совы, вой волков, где-то впереди зарычал медведь.
Кэрли вздрогнула, подумав, что, если какой-нибудь хищник нападет на них или испугает коня, она не удержится в седле. Они двигались по заброшенной тропе, заросшей травой, стараясь не сбиться с пути.
Но в тот момент когда она уже решила, что они заблудились, жеребец поднялся на холм перед ранчо и Кэрли увидела в долине маленькую асиенду.
— Слава Богу! — ликуя, прошептала она, и надежда окрылила ее. Пришпорив коня, Кэрли направила его в долину. Встревоженный Мариано бросился им навстречу. Из темноты вынырнул Два Орла. Баджито залился радостным лаем. Из дома выбежали мать и тетка Рамона.