– Прекрасно, расскажешь обо всем этом в тюремной камере, – жестоко бросила она через плечо. – Тебе лучше поспешить, а то пропустишь своих мексиканцев.
– А-а-а! Прекрасно! Ты очаровательна, когда злишься, Тори. – Она услышала его топот всего в нескольких футах за спиной и попыталась увернуться, но он успел схватить ее за талию. – Пойдем, я покупаю твою любовь. Возьми триста штук и позволь трахнуть тебя при лунном свете. – Рыча, он силком затащил ее за забор и повалил на влажную траву.
– Будь ты проклят! Оставь меня! – визжала она, отбиваясь от него из последних сил. – Ни за какие деньги в мире!
– О'кей. Будь по-твоему – бесплатно.
– Ни за что на свете! – закричала она еще более пронзительно, поворачиваясь к нему, когда он, схватив за волосы, запрокинул ее голову назад.
Он поднес ей ко рту горлышко бутылки, вливая в горло виски, заставляя ее давиться, заливая себя и ее, выплескивая на землю. Не глотать было невозможно, и струя скотча, обжигая горло, вливалась в ее желудок. От Ричарда тяжело несло перегаром, когда он прижался губами к ее рту, грубо толкаясь языком.
Если бы она знала, как надо правильно ударить, чтоб только слегка оглушить, но не убить, то выхватила бы у него бутылку и стукнула бы по голове.
– О, даже не думай об этом, – насмехался он, проследив ее взгляд и прочитав ее мысли.
Смеясь с вожделением и прижимая ее к траве, он задрал ей юбку и начал щедро поливать виски на ее трусики, а затем принялся обсасывать их.
– Вот это коктейль! – бесстыдно мурлыкал он, своим горячим и влажным дыханием заставляя ее извиваться.
Задавшись целью возбудить ее, он стянул с нее сначала колготки, а затем и трусики, продолжая поливать уже обнаженное тело, так, что скотч обжигал и, в то же время, приносил неожиданные чувственные ощущения.
Настороженная и смущенная, она прекратила сопротивление и лежала совершенно без движений с напряженными мышцами. Она хотела заставить его подумать, чтo совершенно ничего не чувствует и холодна как лед, что прекратила борьбу и с трудом терпит его атаки. Она была слишком зла и расстроена, чтобы поддаться эротическим ощущениям.
Он просто сошел с ума. Мало ли кто мог пройти мимо? К тому же он чудовищно оскорбил ее, глубоко ранив ее душу.
Она не знала, что и подумать. Она никогда не чувствовала себя настолько запутавшейся в своей жизни. Следует ли считать их помолвку расторгнутой? И чего она вообще хочет? Может быть, Ричард просто срывал на ней обиду перед тем как отказаться от своей затеи? Может быть, его гордость сломлена, и он ведет себя как ребенок в припадке гнева? Может быть, она пробилась к его разуму, и он решил отказаться от кражи лошадей?