– Слезь с меня, ты, сукин сын! – завизжала Тори, снова пытаясь вырваться, что ему, похоже, понравилось, потому что он с многообещающей улыбкой залез на нее верхом. – Это уже слишком. Меня совершенно не возбуждает то, что ты делаешь…
– Тебе это нравится! – закричал он ей в ответ, скрежеща зубами.
– Ты – высокомерный ублюдок! Я ненавижу это! Я ненавижу тебя! – визжала она, взбешенная неравенством их весовых категорий.
Тяжело дыша, он расстегнул молнию и, стянув джинсы, извлек наружу свое возбужденное мужское достоинство, затем вылил себе в рот остатки скотча из бутылки и, притворяясь, что целует, склонился к Тори и выпустил виски ей в рот, запретив его глотать.
Потом он поспешно сел на корточки над ее лицом.
– Возьми его в рот, – грубо приказал он, и его голубые глаза сузились.
Она подавленно покачала головой, все еще держа во рту виски и испытывая соблазн выплюнуть его в лицо Ричарду. Не ожидая ее разрешения или согласия, он сунул свой член ей в рот, вызвав тем самым фонтан алкоголя.
– О, Боже мой, да, дорогая… – стонал он в параксизме удовольствия и боли, двигаясь во рту все сильнее и сильнее до тех пор, пока она не начала давиться, и он вынужден был вынуть свой член.
Прежде чем она успела сообразить, что происходит, он лег на нее и стал совокупляться с ней в жестоком исступлении, как бы совершая акт возмездия, двигаясь быстро и настойчиво, так что их бедра хлопали друг друга с громкими шлепками.
Тори вытянула ноги вверх и обвила его талию, он же тяжело дыша ей в ухо, начал говорить о том, как сильно ее любит. Она совершенно растерялась от потока необычных ощущений, влажной травы, прохладного ветерка, его сбивчивых слов, его страстных поцелуев.
И где-то на заднем плане этой ужасной сцены она услышала его крик на верхней точке наслаждения.
Минуту они тихо лежали вместе. Она боялась даже дышать, у нее было ощущение, что ее использовали, унизили, и в то же время терзалась, переживая за Ричарда. Что это? Своего рода примирение? То ли это, чего она хотела? Она почти ожидала, что Ричард начнет извиняться, объясняя свое душевное состояние: смятение, противоречие, разрушительную эмоциональную боль.
Но вместо этого он порывисто вскочил, застегнул джинсы и, глянув на часы, широкими шагами удалился прочь.
– Пора приниматься за серьезные дела, – цинично и безжалостно прокомментировал он, усмехаясь через плечо и направляясь в темноту, по-видимому, в сторону конюшен, чтобы встретить грузовики из Мексики.
Чувствуя себя раздавленной, Тори была в состоянии лишь лежать, глядя в небо, обещая себе, что больше никогда не позволит никому так себя унизить.