– Без боли нет воли, – пошутил он зловещим голосом, начиная связывать ее запястья вместе.
Очень кстати в виде музыкального фона зазвучала песня «Я никогда не улыбнусь снова».
– Помогите… помогите… – закричала она сдавленным голосом, как героиня, привязанная к рельсам.
Он, похохатывая злодейским смехом, поднес связанные запястья ей ко рту. Она решила, что для провода это пахнет слишком сладко. Запах напоминал глину, детскую игрушку или даже свечку.
– Съедобные узы, – произнес он, когда она робко укусила жесткий резиновый шнур, не ожидая, что он ей слишком понравится.
На вкус он напоминал вишневые капли от кашля, но по форме она догадалась, что это лакричный шнур.
Забавно, она всегда полагала, что любит лакричные шнуры! Удивительно обнаружить, насколько ужасен их вкус, когда закрыты глаза.
Закинув связанные запястья ей за голову и прикрикнув, чтобы она не открывала глаза, Ники достал следующий реквизит.
Улыбаясь, она подумала, что предмет похож на кусок мрамора, но недостаточно холодный. Может быть, это свеча, или кусок обожженной глины?
Он был восхитительно гладким и создавал дополнительно возбуждающий эффект за счет того, что теперь она не пользовалась не только глазами, но и руками.
Она была беззащитной и полностью в его власти.
Неизвестный предмет был овальной формы; она чувствовала это, когда Ники начал двигать им по ее животу, который рефлекторно сжался от прикосновения.
Когда же предмет достиг подбородка, она ощутила сильный аромат.
– М-м-м, как хорошо пахнет, – пробормотала она, принюхиваясь к свежему запаху мыла, которое пахло так же, как Ники после душа.
Высунув язык для завершения эксперимента, она обнаружила незнакомый, немного горький вкус, но ей хотелось продлить удовольствие от чистого, запоминающегося травянистого запаха.
Затем последовало что-то легкое и воздушное. Оно казалось ничего не весящим, как шелковый шарф, скользящий по ее коже, и вызвало мурашки, когда Ники довел это до ее промежности.
Она обнаружила, что у предмета есть края, заставляя предположить, что это лист бумаги или тонкая ткань.
Когда предмет достиг горла, она подумала, что это могло быть веером, открыткой или даже игральной картой. Сильно втягивая носом воздух и узнавая запах бумаги и краски, она угадала ответ. Разве могла Пейдж ошибиться и не узнать запах новой купюры?!
– О'кей, теперь открой глаза – это тоже часть игры, – предложил Ники.
Пейдж потребовалось некоторое время, чтобы глаза привыкли к свету, но еще раньше она поняла, что ее осыпают купюрами.
Сто долларовые купюры.
Бесконечный, казалось, ливень одинаковых хрустящих новых денег она чувствовала всем своим существом, осязая, обоняя и пытаясь ловить их.