Правда обожгла ее, как пощечина.
– Она не прячется, – защищалась Пейдж, – она просто устала. Она хочет, чтобы о ней заботились.
Затем, после долгой паузы, спросила:
– Теперь ты любишь Сьюзен?
– А что? Ты ревнуешь?
Это было больше откровением для нее, чем признанием.
– Да, – робко призналась она.
– Пейдж… я не знаю, – ответил он.
Казалось, вместе с вином иссяк и его гнев, и он снова наполнил бокалы.
– Ты спишь с ней? – спросила Пейдж в упор, зная, что не должна этого делать.
– Это не твое дело.
– Если я ношу твоего ребенка, то – мое.
– Ты ведешь себя как ребенок. Ты даже не знаешь, беременна ли. О чем же мы тогда говорим? А? Я думаю, что ты просто завидуешь, и ревнуешь, и жадничаешь. И испугалась выходить замуж за парня, который может быть тебе отцом. Ты не уверена, что деньги этого стоят. Это называется раскаяние покупателя. Не беспокойся. Это как двадцатичетырехчасовая простуда. Это пройдет. А хочет ли еще старый ублюдок иметь детей?
Пейдж начала было врать, сказав, что не знает, но привычка говорить Марку правду заставила выложить все как на духу.
Его реакция, пока он слушал, была задумчиво-доброжелательной.
– Ты действительно хочешь выйти за него замуж? Сможешь ли ты так жить?
– Не знаю. Я боюсь. Я не знаю, чего хочу. Я не знаю, что делаю со своей жизнью. Я скучаю по тебе. Если я беременна, то это та часть меня, которая не хочет больше никогда видеть Ники и которая хочет сказать: «Черт с ними, с этими деньгами, пусть лучше у меня будут ты и любовь».
Марк сел рядом, снова обняв ее.
– Ты никак не можешь решить, что же на самом деле хочешь, так?
– Я знаю, чего хочу. – Услышала Пейдж свой голос. – Я хочу тебя. Я скучаю по тебе.
И она действительно скучала. Она скучала по его объятиям, хотела, чтобы ее баловали, чтобы ей потакали. Она хотела остановить время, превратив минуту в вечность. Она хотела, чтобы жизнь была не такой сложной, а ее потребности не так велики.
– Ты знаешь о чем я думаю? – спросил он.
Она покачала головой:
– Нет. О чем?
– Прежде всего, я думаю, что мы должны пойти в аптеку и купить тест на беременность. А затем, я думаю, тебе надо честно разобраться, чего ты хочешь от жизни, что сделает тебя счастливой.
– О, это простое предписание, – сказала Пейдж саркастически, осознавая, что вторая половина его может потребовать всей ее жизни.
– Пошли. – Прежде чем подняться на ноги, он мягко поцеловал ее в губы и заглянул в глаза.
Она хотела продолжать целоваться, но это был совсем не такой поцелуй.
Держась за руки, они шли по узким улицам Венеции, глядя на освещенный фонарями канал и уворачиваясь от велосипедистов и роллеров, по направлению к Мейн-стрит, где располагалась местная аптека, процветавшая там с незапамятных времен.