– В память нашего дорогого, любимого Тревиса-дерьмоголового…
– Как она органична, – прошептала Тори.
Пейдж изобразила укоряющий взгляд и затем возобновила свою речь:
– Мы кладем тебя покоиться под дерн… Пепел к пеплу, прах к праху… Ты пытался быть порядочным человеком, но, увы, у тебя ничего не получилось, и ты оставляешь после себя одного очень расстроенного индивидуума. – С притворным участием Пейдж перевела взгляд с воображаемых останков Тревиса на Тори, а затем обратно. – Твоим дорогим любимым, собравшимся здесь сегодня, я говорю: «Ликуйте! Сукин сын скончался!»
– А как насчет других парней? Я думаю, нельзя забывать и о Билли, – ввернула Сьюзен.
Пейдж на минуту задумалась. Затем внезапно вспомнив о бокале в своей руке, подняла его:
– Давайте за них выпьем, – экспансивно предложила она. – За… О, в задницу их! Давайте вместо этого выпьем за наше здоровье. За нас! Я думаю, мы великолепны.
Чтобы завершить церемонию, все три женщины подняли бокалы и с чувством чокнулись так, что дорогой хрусталь баккара разбился вдребезги и осколки усыпали свежую могилу.
– Я очень надеюсь, что мы найдем этих беверли-хиллзских миллиардеров, ради знакомства с которыми мы сюда и приехали. И это будет очень скоро, – сказала Пейдж, кривляясь над осколками и размышляя, насколько возрастет их долг к моменту возвращения Дастина Брента.
Пейдж сидела за столиком, расположенным у южной стены закусочной Нейта и Эла, в которой, как всегда, было полно народа. В эту популярную в Беверли Хиллз закусочную она приходила каждое утро завтракать, с тех пор, как неделю назад приехала в Лос-Анджелес. Это было хорошее место для наблюдений и подслушивания. Посетители время от времени болтали с официантками, снующими между столиками, выполняя утренние диетические заказы клиентов. Кто-то бывал здесь изредка, кто-то регулярно. Кто-то следил за количеством холестерина в своем организме, кто-то – за солью. Маленькие скамейки были установлены близко друг к другу, и Пейдж хорошо слышала обрывки разговоров. В кафе царила дружелюбная атмосфера.
По общему мнению, закусочная Нейта и Эла стала клубным буфетом для профессионалов шоу-бизнеса и торговли недвижимостью (двух наиболее влиятельных сфер деятельности города) – собирающихся под одной крышей и, часто, за одним столиком. Когда влиятельные лица местного маленького общества не заключали сделки, они «изголялись», как они это называли, подслушивая чужие разговоры перед, во время или после тарелки хорошо приготовленного жидкого кислорода, яиц, лука и нескольких чашек прекрасного горячего кофе.