Они поднялись и остановились возле одной из комнат, на которой висела дощечка с надписью «Доктор Люсиано Доминико».
Эмма с любопытством поглядела на графа. Чезаре открыл дверь и вошел без всяких церемоний. Они оказались в большом зале ожидания, который был совершенно пуст. Чезаре осмотрелся, потом прошел к одной из дверей и постучал.
Услышав голос, разрешающий войти, граф кивком головы предложил Эмме следовать за ним.
Люсиано Доминико был несколько старше графа, не такого высокого роста и менее стройный. Он приветливо улыбался, и Эмма сразу почувствовала к нему доверие.
— О, Чезаре, рад вас видеть, — сказал Люсиано. Он поднялся из-за своего огромного письменного стола и обошел его, чтобы пожать руку графу.
Чезаре заговорил на итальянском языке очень быстро. Речь, видимо, шла об Эмме, потому что доктор бросил на нее быстрый взгляд.
Когда Чезаре закончил, доктор повернулся к Эмме и задал ей несколько вопросов.
— Итак, синьорита, — сказал он по-английски, — вы повредили руку?
Эмма взглянула на Чезаре. Он слегка кивнул ей головой, заметив при этом:
— Он хороший врач и мой друг. Он никогда не задает вопросы, на которые нельзя ответить. Будь уверена.
Эмма вздохнула свободнее и спросила: — Вы хотите осмотреть мое плечо?
— Конечно! — доктор посмотрел на Чезаре.
— Может быть, мой друг, вы покинете нас на некоторое время и подождете за дверью? — улыбнувшись, предложил он Чезаре.
Чезаре посмотрел на внезапно зарумянившиеся щеки Эммы, кивнул головой и вышел.
Врач помог Эмме снять джемпер, после чего смог разглядеть те повреждения, которые получила девушка. К счастью, ни один из порезов не был глубоким, хотя доктор сказал, что следы шрамов могут остаться на всю жизнь.
— Конечно, я постараюсь сделать все, чтобы они были незаметными, — заметил он.
Смочив вату спиртом, он стерилизовал порезы. Раны защипало очень сильно, и Эмма едва удержалась от того, чтобы не вскрикнуть. Она даже скрипнула зубами и так вцепилась руками в подлокотник кресла, что суставы у нее на пальцах побелели. Но так как спирт обладает способностью анестезировать, то через какое-то время боль исчезла, и Эмма облегченно вздохнула.
Как только доктор удалил засохшую кровь, и порезы стали ясно видны, он внезапно воскликнул от удивления, пробормотав что-то по-итальянски.
— Что-то плохо? — не удержавшись, спросила Эмма, глядя на него.
— Нет, нет… Подождите, пожалуйста, минуточку, синьорита, — сказал он, подошел к двери, открыл ее и позвал: — Чезаре, войдите, пожалуйста!
Эмма смутилась, когда вошел граф, она схватила джемпер и прикрылась им.