И тут неожиданная догадка поразила Жаклин.
— Вы тот, кого называют Черным Принцем! — воскликнула она. — Я слышала рассказы надзирателей и заключенных о вас. Вы спасаете аристократов и увозите их из Франции; никто не может описать вашу внешность, потому что вы каждый раз меняете облик. Среди осужденных и контрреволюционеров о вас ходят легенды. Говорят, что вы дальний родственник самого Людовика Шестнадцатого…
Человек на кровати приподнялся и насмешливо взглянул на Жаклин:
— Мадемуазель, ваша речь смутила меня, хотя, должен признаться, сейчас я не отказался бы назваться Черным Принцем, раз вы так им восхищаетесь. И еще… Было бы неплохо убедиться, что настоящие аристократки знают, как отблагодарить своего спасителя.
Все это он произнес с таким сарказмом, что Жаклин в смущении прижала руки к груди. Конечно же, она ошиблась — Черный Принц был голубых кровей: если не герцог, то по крайней мере маркиз, а отпрыск знатного рода не мог так разговаривать с женщиной.
Жаклин гордо подняла голову, желая поставить наглеца на место:
— Если не Черный Принц, то кто же вы и почему рисковали ради меня своей жизнью?
— Не хочу огорчать вас, мадемуазель, но это просто мое нынешнее занятие, и я не питаю никаких симпатий ни к аристократии, ни к королевской семье, а работаю за деньги.
— Как вас понимать? — удивилась Жаклин. — Революционное правительство конфисковало все, что принадлежало моей семье, и раз у меня ничего нет, то какой смысл спасать нищую — ведь я не смогу заплатить вам…
Мужчина зевнул и снова отвернулся к стене.
— Мадемуазель, вы — это груз, который я должен доставить.
— Груз? — Недоумение Жаклин еще больше возросло. — Вы хотите сказать, что спасаете меня за деньги, которые вам заплатит кто-то другой?
И тут Жаклин все поняла. Сэр Эдвард Харрингтон, друг отца, который жил в Англии и приютил ее сестер, нанял этого человека.
— Что, недостаточно благородно для вас? — язвительно спросил незнакомец. — А я-то думал, что вас больше всего волнует собственное спасение.
— Ну да, конечно, я благодарна вам… Просто мне неприятно, что вы делаете деньги на несчастье и страдании других людей.
— Я бы сказал, что я делаю деньги, избавляя людей от несчастий и страданий — по-моему, это гораздо лучше, чем наживаться на труде бесправных крестьян, которые годами гнули на вас спины.
Негодование захлестнуло Жаклин.
— Этот порядок был установлен Господом и существовал многие столетия! — в сердцах воскликнула она.
— Очень удобная позиция. Особенно для вас.
Жаклин стало страшно. Если этот человек так относится к аристократам, то где гарантия, что он не передаст ее обратно в руки Революционного правительства за более высокую цену? Конечно, его репутация среди тех, на кого он работает, будет подорвана, но этот ловкач достаточно умен и сможет все обставить так, словно ее схватили случайно. А что, если сэр Харрингтон оказался слишком наивным и заплатил ему вперед?