– Так тому и быть, – произнес епископ.
Люк поднялся и направился к помосту. Все взгляды были устремлены на него. Облаченный в темно-зеленую тунику из чесаной шерсти, плотно облегавшей его крепкие мускулы, он не мог не вызывать восхищения своей воинской статью. Но когда он со всей убежденностью рассказал о причинах, побудивших его перелезть через монастырскую стену, стало ясно, почему король выбрал его своим личным представителем для участия в самых сложных переговорах.
Как и многие военачальники, которых он склонил в свое время к миру, собравшиеся ощутили его целеустремленность и прямоту.
Мерри облегченно вздохнула.
– Милостивые государи! – Люк повернулся к присяжным. – Вы подвергли суду не ту душу. Если кто и должен сидеть на этой скамье, так это я. Ведь это я перелез через монастырскую стену Маунт-Грейс и спас леди от сожжения на костре. Она хотела сгореть, но не потому, что раскаивалась за содеянные злодеяния, а потому, что окружающий мир проявлял к ней противоестественную жестокость.
Он уже коротко изложил муки, что претерпела Мерри от рук других людей.
– Монастырь является местом мирного созерцания! Как можно обрести умиротворение и покой, когда тебя гонят, как зверя? – Он повернулся в сторону настоятельницы, кипевшей злобой в дальнем углу зала. – Настоятельница Маунт-Грейс без разрешения Святого престола осудила и приговорила невинную душу к смерти. Более того, она собиралась сжечь ее в монастыре, чтобы скрыть акт отвратительного возмездия от остального мира. Усмотрев в этом акте ужасающее преступление, я взял несчастную жертву под свою защиту и сопроводил в безопасное место. Мы выслушали противоречивые свидетельства о действительной натуре обвиняемой. Что касается тех, кто считает ее ведьмой. Оуэн Эйлсуит и Дональд Тиз – невежды, наемники, их россказни не более чем вымысел. Правда заключена в словах более уважаемых свидетелей, тех, кому искусство леди принесло добро, кто знал ее лично и постиг чистоту ее души. Я причисляю себя к числу последних, – добавил он, остановив взгляд на епископе. – Эта замечательная женщина научила меня творить добро не во имя долга, а во имя сострадания. По дороге в Хелмсли, куда мы ее сопровождали, на нас напала банда разбойников. Эта леди, – он указал на Мерри, – спасла мне жизнь. Я бы погиб, если бы не ее отвага и искусство целительницы. – Его голос дрогнул от едва сдерживаемых эмоций. – Ваш долг снять все выдвинутые против нее обвинения.
Когда Люк закончил, кто-то в задних рядах зааплодировал. Это был король. Остальные последовали его примеру. В зале раздались одобрительные возгласы. Мерри душили слезы радости. Люк снова спас ее.