Онести сразу же открыла глаза:
– Боже, я совсем забыла про них!
– Зато я помню. Ибо обещал тебе. Я всегда был человеком слова!
Джесс вскочил с кровати, схватил Онести за руку и стащил на пол. Правда, тут же помог подняться на ноги...
И тут ясное тихое утро взорвалось ружейным выстрелом. Стреляли по их окну. Джесс повалил Онести на пол и прикрыл собой от осколков оконного стекла, вдребезги разбитого пулей. В следующую секунду один за другим раздались еще три выстрела. Однако громкие крики, донесшиеся с улицы, подсказали Джессу, что больше стрельбы не будет. Во всяком случае, в ближайшие минуты. Он встал и помог Онести чуть приподняться и сесть на пол.
– Тебя не задело?
– Нет. А тебя?
– Даже не поцарапало.
– Думаешь, это стреляли по нам?
– Вряд ли... Судя по последним трем выстрелам, стреляли с большого расстояния. Оттуда различить, что это мы, было бы просто невозможно.
Тем не менее выстрелы послужили для Джесса напоминанием о тех опасностях, которые буквально преследовали его в последние годы.
– Давай быстро соберем вещи и подобру-поздорову уберемся отсюда! – решительно сказал он.
– Лучше, если ты пойдешь седлать лошадей, а я пока соберу вещи. Так будет быстрее!
– Ты уверена?
– Уверена. Встретимся в вестибюле.
Джесс быстро оделся и вышел. Как только дверь за ним закрылась, Онести почувствовала, что у нее подгибаются колени. Она медленно опустилась на край кровати. Вновь и вновь Онести переживала только что случившееся. Выстрел... Звон разбивающегося стекла... Джесс, закрывший ее своим телом... О Боже! Он мог погибнуть! И только она одна стала бы тому виной! Пусть эти пули не попали в цель. Но следующие могли бы стать для него роковыми!
Неземное блаженство, которое Онести едва успела испытать, поблекло подобно осеннему листку. Нет, она не может дальше вести себя подобным образом! Не может и не смеет! Она должна, даже обязана рассказать Джессу о своем родстве с Дьюсом Магуайром, о его гибели и той опасности, которая грозит самому Джессу. Она все еще ничего не знает о том, чего Джесс хотел от ее отца, и не представляет себе, как он может отнестись к ее признанию. Но все равно он имеет право знать о грозящей ему опасности и должен быть готовым ко всему, даже самому худшему. Конечно, он очень разозлится на нее за столь долгое молчание. И возможно, никогда не простит. Но все же это будет лучше, чем видеть его мертвым...
Онести вытерла глаза, встала с кровати и принялась собирать вещи.
Прошло всего несколько минут, и она услышала тихий стук в дверь. Онести открыла ее и увидела перед собой гостиничного портье.