– Конечно. Только не рассчитывайте, что я оплачу его, если окажется, что виноваты вы сами, – произнес он ровным голосом. – В конце концов, вы могли намочить их прямо сейчас, чтобы придать достоверность своим словам.
После этих слов о прощении не могло быть и речи.
– Наверное, от постоянного общения с подростками у вас развилась чрезмерная подозрительность, и вы уже плохо представляете, как должны вести себя обычные люди, – произнесла Аня презрительно.
– Предпочитаю опираться на собственный опыт. Как преподаватель истории, вы должны знать, что полезно учитывать уроки прошлого, дабы избежать ошибок в будущем.
Не желая признать его правоту, она в отчаянии поджала губы, и впервые на лице его мелькнула едва заметная улыбка, от которой у Ани учащенно забилось сердце. А от следующих слов у нее точно должно было подскочить давление.
– Лучше не злите меня, мисс Адамс, я и так не в духе. У вас весьма шаткая позиция. Эту ситуацию можно истолковать, скажем, как подстрекательство несовершеннолетнего...
Она тут же с презрением отмела его угрозу:
– Помимо того, что обвинение абсурдно, он не несовершеннолетний.
Скотт Тайлер уже готов был съязвить в ответ, как что-то за окном привлекло его внимание.
– Вам и вправду хочется обсуждать это сейчас? Туземцы внизу, похоже, забеспокоились...
Она нахмурилась, думая, что это розыгрыш.
– Что?
– Из желтой машины выбрались две девочки, – сказал он, глядя в окно. – Спорят, идти ли в дом...
Аня метнулась к окну. О боже, его появление так отвлекло ее, что она совершенно забыла о своих подопечных. Но почему они вышли из машины? Разве она не запретила им? Хотя, конечно же, они запаниковали из-за ее долгого отсутствия.
– Может, пригласить их сюда? – вкрадчиво спросил Скотт.
– Ни в коем случае!
Аня настолько погрузилась в свои мысли, что не заметила его явно издевательского тона. Можно представить, что вообразят себе маленькие сплетницы, став свидетелями столь щекотливой сцены. Она взглянула на часы. Если она не вернется в лагерь прежде, чем Кэти прочтет ее записку, начнется светопреставление. Или, вернее было бы сказать, продолжится.
– Мне пора... – начала Аня.
– Ах, какая жалость, – произнес Скотт полным сарказма голосом. – А я как раз собирался предложить вам чашку чая.
Конечно, он примет ее стратегическое отступление за свою победу.
– Когда Шон протрезвеет настолько, чтобы объяснить, что здесь произошло, – сказала Аня, направляясь к двери, – надеюсь услышать извинения. От вас обоих! И будем считать дело закрытым.
Она надеялась, что последнее слово осталось за ней, однако вслед донеслось ворчливое замечание о тихих омутах, где черти водятся. Она с трудом сдержалась, чтобы не вернуться. И вообще она слишком много думает об этом человеке.