Она сделала попытку вырваться, но он держал крепко.
— Мой ответ — нет! Тетя не позволит мне согласиться на такую сделку.
— Миледи, если я возьму вас силой, то вскоре об этом узнают ваши родные, и начнется война — вы подумали об этом? И тогда любой из них может погибнуть — ваш дед, или жених, или даже отец.
Глаза Арриан наполнились жгучими слезами. Он нашел ее самое уязвимое место — любовь к родным.
— Но ведь вы этого не допустите… да? Вы позволите мне уехать раньше, чем она начнется?
— Единственное, что я могу сказать наверное, — это что не я буду ее зачинщиком. Но уж если Макайворсы явятся за вами — а я нисколько не сомневаюсь, что они это сделают, — я вынужден буду защищать свой замок.
У нее началась нервическая дрожь.
— Но почему, почему вы это делаете? Почему заставляете меня страдать и переживать за моих ближних?
— Возможно, потому, что у меня с ними старые счеты.
— Если у вас с Макайворсами какие-то неурядицы, мой отец поможет вам их уладить. Король Уильям его друг и прислушивается к его словам.
— Неурядицы, миледи? — Он усмехнулся. — Вероятно, в лондонских гостиных принято обозначать этим словом кровопролитие и предательство?
— Уверяю вас, король Уильям выслушает моего отца.
— Я не верю в справедливость вашего короля. Последний раз, когда мы сошлись с Макайворсами, на поле брани полегло немало людей с обеих сторон. Король Уильям прислал к нам войска, чтобы наказать участников сражения. Знаете, что тогда сделали мы все — и Драммонды, и Макайворсы? Мы поклялись англичанам, что люди пали во время обычного дружеского турнира. Да, ваш король внушает нам мало уважения, и в этом мы с Макайворсами вполне едины.
— Но мой отец…
Он наконец отпустил ее запястье.
— Достаточно, миледи. Я задал вам всего только один вопрос, и время, и терпение мои уже иссякают.
— Неужто у вас совсем нет сердца?
— Раньше было, да с тех пор уже много воды утекло. — В углах его рта неожиданно обозначились горестные складки. — Может, как раз вы и поможете мне обрести его вновь. — Он поднял глаза, и от этого взгляда мурашки пробежали у нее по спине.
— Я ни минуты больше не желаю оставаться под вашим кровом. Извольте распорядиться, чтобы для нас с тетей заложили карету, и мы сейчас же уедем отсюда.
Когда Уоррик шагнул к ней, она отстранилась, но все же не решилась отнять у него свою руку.
Подняв руку с кольцом ближе к канделябру, он смотрел, как отблески пламени вспыхивают на гранях знакомого рубина.
— Когда-то я видел его на пальце другой девушки. — Он отпустил ее руку. — Впрочем, неважно. Скоро вместо этого кольца я надену на ваш палец другое.