— Мне двадцать пять, — тихо сказала Лес. — Если я не выйду за Уорда, я останусь старой девой.
— У тебя были ухажеры, — испытывая неловкость, напомнила ей Алекс.
По-прежнему глядя вдаль, на дорогу, Лес с той же обреченностью в голосе ответила:
— Всех их выбирал отец, а не я. — Помолчав, Лес добавила: — Я думала, что нужна па.
— Конечно, ты была ему нужна, — тактично пробормотала Алекс.
— Тогда почему он женился на Лоле? — сердита воскликнула Лес. — Зачем он привел ее в дом? Ты знаешь, каково мне было жить с ней? Ей вообще не было дела до папы!
Рана все еще не зажила, обида, боль не утихли со смертью отца. Лес не могла простить ему нанесенного оскорбления.
— Она поднималась с постели поздно, иногда даже не вставала и к ленчу, иногда вообще весь день ходила непричесанная, в халате. Временами она с утра уезжала в город и приезжала затемно. Не прошло и месяца, как о ней заговорила вся округа. Не надо было па на ней жениться. Она ничего не дала ему, кроме унижений!
— Лес… Папа любил женщин. По-своему он даже нас любил. Между смертью твоей матери и женитьбой отца прошло много времени. Должно быть, он устал от одиночества.
— У него была я!
— Он хотел иметь жену.
Алекс многого не понимала в отце, но она могла понять и оценить то, что он уважал брак и смерть жен переживал глубоко и искренне. То, что он решился на четвертый брак, ее не удивило. Удивил лишь его выбор.
Сестры сидели в тишине, ожидая, пока скрип колес и цокот копыт не известят о приближении дрожек. И вдруг Лес спросила:
— Как это — быть замужем? Я пыталась представить, но не могу.
— В каком смысле?
Алекс не могла припомнить, чтобы с кем-нибудь из сестер они говорили о чем-то интимном. Сознание ее как бы поделилось надвое. Одна половина приветствовала появление зачатков взаимного доверия и желала укрепить вдруг возникшую связь, но многолетняя привычка к замкнутости оказалась сильнее, и Алекс не сделала шага навстречу.
Лес нахмурилась и, опустив голову, принялась нервно теребить складки платья.
— Пайтон… Он когда-нибудь бил тебя, когда ты ему не подчинялась? — еле слышно спросила Лес.
Алекс едва не подскочила, пальцами вцепившись в подлокотники кресла.
— Уорд тебя бил? — тревожно спросила она, во все глаза глядя на сестру.
Лес стало неуютно под этим взглядом, и она, беспомощно потирая плечи, молчала.
— Лес, ты слышала мой вопрос?
— Я просто думаю, может ли муж что-то сделать жене, если она очень его разозлит, например…
— Пайтон никогда меня не бил.
Оружием Пайтона было слово, и он владел им не хуже, чем иной самым острым клинком. И это свое оружие он пускал в ход довольно часто. Слишком часто. Были времена, когда Алекс предпочла бы пощечину этим потокам едкого сарказма.