Алекс не знала, как поступить. Уорд Хэм был ей неприятен. Впервые они встретились с женихом Лес сразу по приезде Алекс на ранчо, когда заболел Джо. Она невзлюбила его с первого взгляда, тем меньше симпатии испытывала к нему сейчас, когда она к тому же заподозрила, что он бьет Лес. Но Алекс чувствовала, что Лес не жаждет остаться наедине со своим женихом.
— Я задержусь ненадолго, но потом мне действительно придется уйти. Я очень устала сегодня.
Сестры молча ждали, пока Уорд Хэм погасит фонари на дрогах. Если бы Алекс не догадывалась, что Лес боится рассказать Уорду о том, что они наняли Дала Фриско, она не осталась бы на веранде ни одной лишней минуты.
— Добрый вечер, леди. Какие вы обе сегодня милые!
Лес порозовела от удовольствия. По-видимому, жених был скуповат на комплименты, и Лес решила, что слова его идут от чистого сердца. Алекс заподозрила противоположное. Уорд едва ли мог разглядеть что-либо, кроме силуэтов сестер, поскольку они сидели как раз напротив открытой двери на веранду, спиной к свету. Его комплимент был для Алекс в лучшем случае пустым звуком, в худшем — очередным свидетельством лицемерия и недалекости жалкой личности, гордо именовавшей себя женихом сестры.
Когда Уорд вышел на свет, Алекс увидела, что на нем костюм из поплина в мелкий рубчик неопределенно-коричневого цвета. Уорд снял шляпу, и оказалось, что цвет костюма вполне соответствует цвету жидковатых прилизанных волос, сквозь которые просвечивало лысое темя. Воротник и манжеты были сделаны из жесткой бумаги. Жених принарядился перед выездом: в противном случае были бы видны заломы и грязь на манжетах и воротнике — неизбежные следствия трудового дня, проведенного в лавке. Первое, что пришло Алекс в голову, это то, что Пайтон никогда в жизни не нацепил бы на себя бумажной манишки и манжет. Ни один джентльмен себе бы этого не позволил. Но она тут же устыдилась своих мыслей, сказав себе, что превращается в сноба.
Еще до того как Алекс сообразила, что у Уорда на уме, он схватил ее руку, лежавшую на коленях, и поднес к губам. Жест был настолько неуместен и вульгарен, что Алекс едва не рассмеялась жалкому франту в лицо. Достаточно было представить, что человек, поцеловавший ей руку, всего лишь час назад носил замызганный фартук и услужливо склонялся перед каждым посетителем со словами: «Чего изволите?» Все, что она могла сделать, чтобы продемонстрировать свое раздражение, — это вытереть обмусоленную кисть о платье.
— Ну, Алекс, — бодро начал Уорд. — Я же могу называть вас теперь Алекс, не так ли? Все-таки скоро мы станем братом и сестрой. — Не дожидаясь разрешения, он продолжил: — Клис так провинциален. Вы не находите? Мы с Лес считаем этот город настоящей дырой.