Мужчина безошибочно угадываемым жестом собственника небрежно похлопал по спинке стула и полез в жилетный карман свериться с висящими на цепочке часами. Уголки тонких губ приподнялись в подобии улыбки. Дэл решил, что молодой человек таким образом выражает свою радость по поводу того, что священник подготовил наконец покойного к погребению и проволочек не ожидается. Скорее всего этот мужчина был тем самым Уордом Хэмом, который, если верить портье в гостинице, ухаживал за Лестер Рорк, как говорится, с самыми серьезными намерениями.
Наконец Дэл остановил внимание на той из дочерей Рорка, которая больше других вызывала его беспокойство. Что сидела в инвалидной коляске. Только краткий миг он тешил себя надеждой на то, что инвалидное кресло — временная мера. Не опуская взгляда, она коснулась рукой в перчатке колеса возле подлокотника и легким движением чуть повернула коляску. Такого автоматизма можно достичь лишь долгой практикой: инвалидное кресло было неотъемлемым атрибутом ее существования.
Нахмурившись, Дэл отошел на несколько шагов в сторону, так, чтобы получше рассмотреть ее ноги. Из-под подола платья виднелся носок черного лакированного ботинка, а с правой стороны юбка падала свободно — там чуть пониже колена зияла пустота. Вопрос вставал ребром: сможет ли она ездить верхом?
Дэл перевел хмурый взгляд с ее ног на лицо. Эта женщина была аристократкой до мозга костей. Поскольку личности двух сестер Рорк были уже идентифицированы, получалось, что это — Александра Рорк Миллз, старшая из трех. За вознаграждение тот же портье информировал Фриско о том, что миссис Миллз жила на востоке, на территории, контролируемой янки, и о том, что прошлой весной она похоронила мужа. Портье ничего не сказал о том, что она прикована к инвалидному креслу.
Волосы цвета меда были разделены посередине надвое ровным пробором и стянуты в низкий, по моде, узел на затылке, под полями шляпки. Черный жемчуг на шее и в ушах ловил слабые отблески несильного зимнего солнца. Хотя лицо ее было повернуто в сторону священника, продолжающего бубнить молитвы монотонным, усыпляющим голосом, Дэл ясно видел высокие красивые скулы, прямой тонкий нос, правильный четкий профиль. В отличие от Фредерики Александра не выставляла эмоций напоказ, но посадка головы, осанка, манера держаться подчеркнуто прямо говорили о гордости, граничащей с гордыней. Эта сестра скорее всего не захочет признавать своих ошибок, и убедить ее поступать так, как лучше для дела, если это не соответствует ее собственным представлениям, будет особенно трудно.