Фриско одарил девушек одной из своих ленивых холодноватых улыбок, от которой в животе у Фредди что-то спазматически сжималось и лицо заливал жар.
— Вы вполне способны справиться с этим заданием. Медленно подъезжаете к стаду, даете понять лошади, какую корову вы хотите отогнать, затем позволяете той же лошади сделать всю остальную работу.
— Это лонгхорн, — с нажимом в голосе сказала Лес. — Зачем нам зрители? Вы не могли бы отослать этих людей прочь?
Фриско окинул взглядом мужчин, столпившихся вдоль ограды. Кто-то уже заключал пари и делал ставки. Дэл задержался взглядом на Уорде Хэме, прежде чем обратиться к Лес:
— Вы обязаны научиться так управляться со скотом, чтобы действовать не думая. Навыки должны войти в плоть и кровь. Я не могу создавать вам особые условия. Подумайте о том, что ту же работу вам придется выполнять и во время перегона. По условиям завещания там будут наблюдатели. Кто-то все время будет следить за вами, и прежде всего ваш жених, Лес, который, к моему величайшему сожалению, сумел настоять на том, чтобы Лутер позволил ему сопровождать перегон.
Коул подвел к Фредди лошадь.
— Залезай и скачи вперед, вон туда! — приказал он.
Итак, настал тот самый страшный миг. Фредди понимала, что единственный способ выдержать испытание — это представить себе все происходящее как спектакль. Она торопливо напомнила себе о том, что знает роль и, надо надеяться, Маргаритка знает свою. Хотелось бы, конечно, не видеть этих людей, хлопающих друг друга по рукам и явно заключающих пари на нее, Фредди, словно она призовая кобыла, но тут уж ничего не поделаешь. Фредди сунула ноги в стремена и пришпорила лошадь. И вдруг подумала, что еще совсем недавно не могла оседлать коня без посторонней помощи.
Цепляясь за эту спасительную мысль, Фредди распрямилась в седле, стараясь принять позу, которая ей нравилась в других, более опытных наездниках. На какой-то миг ее взгляд встретился со взглядом Фриско, но она не смогла понять, что он хотел сказать ей глазами. Он сидел в седле свободно, расслабленно опустив плечи, словно жесткое кожаное седло было не менее удобно, чем кресло в гостиной.
— Никакой игры, Фредди. Здесь не театр, — тихо напутствовал ее Фриско, так, чтобы только она одна могла его слышать. — Расслабься и вспомни, чему тебя учили.
Но в этом-то и состояло различие между ней и большинством других людей. Она знала, что такое хороший театр. Вдохнув поглубже, Фредди представила себя в роли «королевы ковбоев», главной героиней предстоящего спектакля. Пусть Фриско посмотрит, как следует играть эту роль.