— Нет, что ты. Словом, они ему уже и невесту подыскали, представляешь! Она чья-то там племянница нового и очень влиятельного деятеля. Можно сказать, его поставили перед выбором — либо она и такая должность за бугром, до которой при нормальных условиях ему десять лет корячиться, либо жить со мной в моей комнатушке и корпеть в аппарате клерком.
— Разве у нас с тобой плохие комнаты?
— У нас хорошие — для нас. У них — другие критерии и другие запросы. Витька — карьерист… Вот уж чего не могла предположить, — сокрушенно проговорила Лена. — Самое смешное, подружка, что я чего-то подобного ожидала. Только старалась не думать. Гнала от себя. Я его даже ругать не могу…
— Откуда ты все узнала о родителях, о невесте?
— Он мне сам рассказал.
— Чудовищно! Они долго молчали.
— Как же ты могла — знать и любить? — не выдержала Аня и сама испугалась жестокости своего вопроса.
— Могла… Что мне еще оставалось? — с обреченностью ответила Лена.
— А если он завтра позвонит?
— Зачем?
— Ну-у, передумает или просто захочет встретиться, как обычно, — он же еще не женат.
— Такой роскоши — вытирать об меня ноги — он не дождется. Ничего, если я покурю здесь немножко?
— Кури, конечно.
Лена закурила, и они опять долго молчали.
— Знаешь, — сказала Лена, погасив сигарету, — я сначала подумала, что вот возьму и соблазню кого-нибудь из его самых высоких начальников и стану женой его шефа.
— А что, ты можешь.
— Да уж… что нам стоит дом построить. К сожалению, так бывает только в сказках, да и не нужен мне никто, кроме Витьки. — И она снова заплакала, но уже спокойно, без рыданий. Слезы крупными каплями выкатывались из ее глаз и, медленно стекая по щекам, падали на платье.
— У тебя от сырости плесень может вырасти, — вспомнила Аня детский стишок.
Лена улыбнулась, смахнула рукой слезы и спросила:
— Вот ты, историк, небось утверждаешь, что сословное неравенство — дела давно минувших дней, ведь так?
— По крайней мере в учебниках так пишут.
— Нм фига подобного! Как оно было, так все и осталось! Просто у нас делают хорошую мину при плохой игре. В семнадцатом году перелопатили устоявшуюся веками систему — и что? Все повторяется по-прежнему. Вот мы с тобой — кто?
— Ну, бабы. Девицы на выданье.
— Я серьезно. Мы — разночинки, и вход в дворянское общество нам заказан.
— Тоже мне, Витька — дворянин! — засмеялась Аня. — Если уж серьезно, здесь именно тот случай, когда говорят: из грязи да в князи.
— В том-то и дело! Но они-то думают по-другому, и поэтому браки совершаются не на небесах, а в родительских офисах, квартирах и сберкнижках.