Валерий рассеянно сбросил парадную бархатную накидку, оставшись в одном камзоле, и, задув коптящую лампу, прошел в спальню, на ходу расстегивая рубаху.
В опочивальне было темно; свечу то ли позабыли зажечь, то ли она догорела в ожидании хозяина. Ставни были заперты, и мягкий, густой полумрак встретил его на пороге. Валерий замер, сам не зная, что смутило его, – и вдруг ощутил чье-то присутствие в комнате. Рука сама потянулась к ножнам, но он тут же с досадой вспомнил, что, по обычаю, снял свой кинжал перед ужином. Он невольно попятился, инстинктивно отыскивая наиболее удобную позицию, где бы мог встретить противника…
Однако предосторожность эта оказалась излишней. Во тьме послышались шаги, воздушное шуршание шелков, пахнуло пряным ароматом, и он мгновенно догадался, что за гость дожидался его в спальне.
Валерий усмехнулся про себя. Похоже, гостеприимство Тиберия Амилийского и впрямь старо, как Тарантийская Триумфальная арка, воздвигнутая в незапамятные времена в честь победы то ли над пиктами, то ли еще каким забытым ныне врагом. Обычай присылать гостю на ночь девушку, чтобы согревала постель, отошел в прошлое так давно, что едва ли кто-нибудь вспоминал о нем иначе, как в шутку. Однако барон, похоже, вместе с обстановкой, унаследовал от предков и многие привычки… Ну что ж! Сегодня Валерий был в том настроении, когда не отказался бы от подобного дара.
Без колебаний, он сделал шаг в том направлении, где стояла ночная гостья, и, без лишних церемоний, сгреб ее в объятия. Девушка чуть слышно вскрикнула, пряча лицо у него на плече, однако нежные руки уже сомкнулись у воина на затылке, проникли в густые волосы, и коготки ласкающе заскреблись по коже. Наслаждение, которое он испытал от этого столь простого жеста, был столь неожиданно сильным, что по спине у Валерия побежали мурашки. Стиснув зубы, чтобы не застонать, он навис над нею, заставляя голову запрокинуться, и впился в податливые губы жадным, грубым поцелуем.
Он не знал, что произошло с ним в тот миг… Должно быть, долго копившееся напряжение наконец прорвалось, – или он попросту слишком давно не был с женщиной, – или свежий воздух на охоте так взбодрил его… Принц набросился на нее, точно вепрь на пастушку. Девушка не воспротивилась, не отпрянула, но лишь сильнее прижалась к мужчине, тая, точно воск, под терзающими ее плоть руками.
Не переставая ласкать ее, Валерий принялся срывать с себя одежду. Затрещали завязки, раздался треск рвущейся ткани, – он даже не заметил этого. Узкие, чуть загрубевшие от домашней работы девичьи руки с наслаждением ласкали каждый участок приоткрывающейся кожи, царапали коготками, доводя до исступления, а полные, пахнущие вином губы покрывали тело его нежными, точно мириады бабочек, поцелуями.