Пока Алан был занят разговором, Джорджиана начала потихоньку отступать назад, а когда услышала на лестнице быстрые шаги Коры, то повернулась и бросилась бежать. Ее сумочка лежала на столе в гостиной. Она даже не стала искать куртку. Максим в беде. Именно это предчувствие не давало ей покоя всю дорогу из Дэнбери. Если он ранен или в опасности, то виновата в этом она! Ей надо ехать туда и помочь ему!
Она сбежала по ступенькам крыльца, прыгая через две. Мелкие капли дождя, упавшие ей на щеки, она даже не заметила — все ее внимание было сосредоточено на ключах от машины, но извлечь их из сумочки никак не удавалось.
— Черт! — вскрикнула она, когда зацепившийся за ткань брелок наконец высвободился с куском подкладки.
От волнения она не могла найти отверстие в дверце, потом ключ оказался не тот… Наконец, неловко действуя левой рукой, она сумела просунуть его до упора и повернуть.
Две сильные руки ухватили ее за локти и заставили повернуться.
— Какого черта вы теперь затеяли?
Джорджиана отчаянно вырывалась.
— Пожалуйста! Мне надо ехать к нему! Он ничего не знал! Он не ожидает опасности!
После секундного колебания, показавшегося ей вечностью, Алан разжал руки.
— Ладно, — сказал он, сдаваясь. — Но машину поведу я, и вы не будете из нее вылезать, пока не приедет полиция. Договорились?
Джорджиана не стала даже отвечать. Она уронила ключи ему на ладонь.
— Быстрее!
Алан вел машину легко и умело, но Джорджиане казалось, что они едва ползут.
— Быстрее, пожалуйста! Он должен был вернуться домой почти полчаса назад! Он один. Помочь ему некому. Быстрее!
Алан бросил на нее быстрый взгляд.
— Если бы я знал, что вы влюбитесь, то запер бы вас на замок.
Его шутка осталась без ответа.
— Послушайте, — сказал он уже мягче, — Дехуп же мог просто сидеть в сортире, когда я звонил.
— Телефон не работает, — напомнила ему Джорджиана сквозь зубы.
Алан провел рукой по ее мокрой щеке.
— Если разыгрывается самый плохой вариант — они нашли Дехупа, — еще нет оснований думать, что они нанесут ему серьезный вред. В конце концов, им ведь нужен только ваш адрес. И вести себя они могут вполне любезно.
Джорджиана не стала возражать. Максим не дурак. Он давно догадался, что у нее неприятности. Если кто-то начнет ее разыскивать — особенно если ее назовут под другой фамилией, — он поймет, что к чему, и попытается ее защитить. И если он это сделает, то дальнейшее предсказать невозможно.
Она крепко зажмурилась. Она уже давно беззвучно плакала. А теперь слезы вдруг высохли. Она ощутила внутренний холод, такой холод и ужас, каких еще никогда не испытывала. Но холод помог ей успокоиться. Это было ледяное спокойствие, которое порой испытывает человек, ожидающий трагических известий.