По совершено непонятной причине Тайлер послал матери Марлы пятнадцати-фунтовую коробку шоколада.
«Ещё одна возможность, как субботний вечер мог бы быть хуже», — рассказывает мне Тайлер в «Импале», — «это бурый паук-затворник. Когда он кусает тебя, он впрыскивает не просто яд, а пищеварительный фермент или кислоту, которая расслаивает ткани вокруг укуса, потихоньку растворяя твою руку, или ногу, или лицо».
Тайлер спрятался сегодня, когда всё это началось. Марла показалась в доме. Без стука Марла зашла через переднюю дверь и прокричала: — Тук, тук!
Я читаю на кухне «Ридерс Дайджест». Я в полном недоумении.
Марла кричит:
— Тайлер! Я могу войти? Ты дома?
Я кричу: «Тайлера нет дома».
Марла кричит:
— Ты шутишь.
Секунда, и я у входной двери. Марла стоит на входе с почтовым пакетом «Федерал Экспресс» и говорит: — Мне нужно кое-что положить тебе в морозилку.
Я иду за ней по пятам всю дорогу до кухни, повторяя: «Нет».
«Нет».
«Нет».
«Нет».
Она не будет хранить свой хлам у меня дома.
— Ну, золотце, — говорит Марла, — у меня ведь нет холодильника в отеле, и ты сказал, что можно.
Нет, я не говорил. Последняя вещь, которой я хочу, это чтобы Марла переехала к нам, час от часу не легче.
Марла вскрывает пакет «Федерал Экспресс» на кухонном столе, и она вытаскивает и подымает что-то белое из упаковки для арахиса, и трясёт этим у меня перед носом.
— Это не хлам, — говорит она, — ты говоришь о моей матери, так что пошёл на хуй.
То, что Марла достала из упаковки — это один из тех бутербродных пакетов с чем-то белым, что Тайлер кипятил для получения чистого жира, чтобы сделать мыло.
— Всё могло бы быть хуже, — говорит Тайлер, — если бы ты случайно съел содержимое одного из этих бутербродных пакетов. Если бы ты однажды встал посреди ночи, выдавил бы эту белую массу, добавил луковую суповую смесь «Калифорния» и сожрал бы её с картофельными чипсами. Или брокколи.
Сильнее всего на свете в тот момент, пока мы с Марлой стояли на кухне, я не хотел, чтобы Марла открывала морозилку.
Я спросил, что она собирается делать с этой белой массой?
— Парижские губы, — сказала Марла, — когда ты стареешь, губы проваливаются внутрь рта. Я храню это для коллагеновых губных инъекций. У меня уже почти тридцать фунтов коллагена в твоей морозилке.
Я спросил, насколько большие губы она хочет?
Марла сказала, что сама по себе эта операция пугает её.
«Масса, которая была в пакете „Федерал Экспресс“, — говорю я Тайлеру в „Импале“, — „это та же масса, из которой мы делали мыло“. С тех пор, как стало известно, что силикон вреден для здоровья, коллаген превратился в самый ходовый товар для инъекций, чтобы разглаживать морщины и припухлять тонкие губы или слабый подбородок. Если верить Марле, большую часть дешёвого коллагена получают из коровьего жира, который обрабатывают и стерилизуют, но этот дешёвый коллаген не задержится долго у тебя в теле. Как только ты сделал инъекцию, скажем, себе в губы, твоё тело отторгает его и начинает вымывать из организма. Шесть месяцев спустя у тебя снова тонкие губы.