Бойцовский клуб (Паланик) - страница 76

«Где Тайлер?»

— Первое правило бойцовского клуба — ты не говоришь о бойцовском клубе, — говорит механик, — и последнее правило Проекта «Вывих» — ты не задаёшь вопросов.

Так что он может мне рассказать?

Он говорит:

— Что ты должен понять — это что твой отец был для тебя моделью Бога.

Позади нас моя работа и мой кабинет становятся всё меньше, меньше, меньше, исчезли.

Я нюхаю свои руки в бензине.

Механик говорит:

— Если ты — мужчина, ты — христианин и ты живёшь в Америке, твой отец для тебя — модель Бога. А если ты не знал своего отца, если твой отец в тюрьме, или умер, или никогда не бывает дома, что ты тогда будешь думать о боге?

Всё это — догма Тайлера Дардена. Нацарапанная на клочках бумаги, пока я спал и отданная мне, чтобы я набрал и размножил её на работе. Я прочитал её всю. Даже мой шеф наверное прочитал её всю.

— Что ты должен прекратить делать, — говорит механик, — это тратить свою жизнь на поиски отца и Бога.

— Что ты должен принять, — говорит он, — это что Бог возможно тебя не любит. Возможно, Бог ненавидит тебя. Это не худшее, что может случиться.

По мнению Тайлера, привлечь внимание Бога плохими делами — это лучше, чем не получить внимания совсем. Может потому, что ненависть Бога — это лучше, чем Его безразличие.

Если бы ты мог быть злейшим врагом Бога или ничем, что бы ты выбрал?

Мы — средненькие курочки Бога, если верить Тайлеру Дардену, без своего специального места в истории и без специального внимания.

Даже если мы привлекли внимание Бога, у нас нет надежды на проклятие или искупление.

Что хуже: ад или ничего?

Только если были мы пойманы и казнены, можем обрести мы спасение.

— Сожги Лувр, — говорит механик, — и вытри жопу Моной Лизой. По крайней мере, так Бог узнает наши имена.

Чем ниже ты падаешь, тем выше взлетишь. Чем дальше ты убегаешь, тем больше Бог хочет тебя вернуть.

— Если бы гениальный ребёнок никогда не покинул дом, — говорит механик, — жирный телец всё ещё был бы жив.

Того, что нас — как песчинок на пляже или звёзд на небе, уже не достаточно.

Механик вливает чёрный Corniche в старое обводное шоссе без полосы для обгона, и сразу перед нами вытягивается конвой грузовиков, едущих с предельной разрешённой скоростью. Corniche наполняется светом фар машин, едущих за нами, и вот они мы, разговаривающие, отражающиеся в лобовом стекле. Едущие без превышения скорости. Так быстро, как позволяет закон.

Закон есть закон, сказал бы Тайлер. Слишком быстрая езда — то же самое, что разжигание огня — то же самое, что закладывание бомбы — то же самое, что выстрел в человека.