– То чувство тепла, которое ты испытываешь, имеет самое прямое отношение к любовной близости, Сафиро, – сказал Сойер.
Девушка заметила, что его голос изменился – стал хриплым. Эти звуки словно ласкали ее.
Сафиро было так жарко, что она расстегнула верхнюю пуговицу блузки.
– Надо... надо спросить у Асукар про это чувство тепла. Она должна знать.
– Я сам могу тебе рассказать, – произнес Сойер, – хотя нет, лучше я тебе покажу.
Молодой человек смотрел в вырез ее блузки, где были видны нежные округлости грудей.
– Сойер, ты смотришь на мою...
– Знаю.
– Прекрати.
– Ты не возражала, когда я делал это раньше.
– Но сейчас мне так жарко, что даже трудно дышать.
Он знал, что Сафиро не преувеличивает. Грудь ее тяжело вздымалась. С каждым вздохом половинки блузки расходились, еще больше открывая ее прелести.
Интересно, позволит ли она поцеловать ее? Дотронуться до нее? Сойер огляделся, желая убедиться, что поблизости никого нет.
– Я заперла стариков в доме, как ты велел, Сойер, – сказала Сафиро, – хотя они могли бы тебе помочь.
Эти слова мгновенно охладили пыл Сойера. Проклятые старики! Даже когда их не было рядом, они все равно ему мешали!
Молодой человек отер пот со лба.
– Вон то дерево чуть не забило Лоренсо в землю. Знаешь, как молоток гвоздь забивает. А Педро? Чем он мне поможет? Он топор-то с трудом поднял. Куда ему еще деревья рубить. Мне их помощь – как мертвому припарки, Сафиро, так что не выпускай их из дома, пока я работаю. И Асукар тоже. Когда к человеку пристают, он не способен рубить деревья.
– Хорошо, – сердито сказала девушка, – но ты взваливаешь на себя слишком много. Справишься один?
– Я не хочу, чтобы мне помогали, ясно? Я все буду делать сам.
– Ладно! Делай все сам, все до последней мелочи. Хочешь перелететь через голову?
«Какого черта она употребляет выражения, если не знает, как они правильно звучат?»
– Я не хочу прыгнуть выше головы, да мне и не надо этого делать. Работы, конечно, много, но я справлюсь. А вот возиться с твоими стариками – это мне действительно не под силу!
Сафиро решила, что пришло время опять попросить Сойера, чтобы он помог ее людям вспомнить забытые навыки. То, что старики ничего не умеют, ему не нравится, значит, он не станет смеяться, как в тот раз.
Он раскричится, а может быть, даже уедет. Ведь ему кажется, что он остался в Ла-Эскондиде только затем, чтобы сделать ремонт. Он постоянно твердит ей об этом.
Конечно, она глубоко признательна Сойеру за работу. Но сломанные заборы, ветхий сарай, сломанная ступенька – это все не смертельно.
Надо рассказать ему о Луисе. Надо, чтобы он все-таки взялся учить ее людей боевому искусству.