Во всем этом было волшебство: в тарелках на стене, в ломтиках хлеба, сложенных небольшой стопкой на блюдце, в моркови и горошке, примешивающихся к картофельному пюре. Вокруг таких вещей было что-то особенное, похожее на гравитационный купол над лунным городом в фантастическом рассказе. Неважно, чем оно было, это самое волшебство, но оно не пускало сюда Вавилон.
Ни с того, ни с его Вилкинсу вспомнилась кошка и испанское покрывало, и он положил вилку. Но, черт побери – эфирные кролики, спасение огромного помидора – сегодня все будет иначе.
Он опять взял вилку и стал вылавливать из грибной подливки ломтик моркови, стараясь одновременно подцепить пару горошин.
Надо не забыть положить спортивное одеяло в сумку. Боб Додж… Даже в имени этого человека есть намек на совершенство. Если бы Господь сошел с небес, что, как написано в Библии, он делал в прошлые времена, и сказал: «Найдите мне хоть одного праведного человека, или я разнесу это чертово племя в клочья», Вилкинс указал бы на Боба Доджа, а потом всем можно было бы расслабиться и вернуться к своим свиным отбивным.
– Еще пюре? – спросила Молли, врываясь в его мечты.
– Да, пожалуйста. И подливки.
Она подошла к плите, зачерпнула ложкой большую порцию картошки, шлепнула ее на тарелку и сделала в середине картофельного холма ямку. Все получилось так, как надо. Вилкинс улыбнулся, наблюдая, как она наливает в углубление подливку.
– Соль?
– Не надо, – сказал он. – Все отлично.
Молли наклонила голову и взглянула на него:
– Пенни?
Вилкинс неловко улыбнулся:
– За мои мысли? Да они не стоят и пенса… или стоят слишком много, чтобы назначать цену. Я просто думал обо всем этом. О нас. – Он повел рукой вокруг, показывая на сувенирные тарелки на стене и на полные тарелки, стоящие на столе.
– Да, я понимаю, – сказала она, скрывая недоверие.
– Мы могли бы жить хуже.
Молли кивнула, как будто имела в виду именно это. Он готов был рассказать ей об эфирных кроликах, о том, зачем он купил старый холодильник и сетки, об Эйнштейне и Миллере, но оказалось, что вместо этого он рассказывает ей о Норме и о том, что сегодня на стоянке его чуть было не сбили. Когда перед обедом он взял ее ключи и ушел, чтобы забрать машину, Молли не о чем не спросила. Вилкинс решил, что она дуется, но теперь он знал, что это не так. Просто она давала ему возможность перевести дух.
– Извини, что я накричал на тебя, когда вернулся, – сказал он, когда кончил рассказывать о своих злоключениях. – Я был здорово потрясен.
– Конечно. Все-таки, лучше бы ты мне сказал. Кому-нибудь следовало вызвать полицию.