– Подлизы.
– В каком смысле – подлизы?
– Чистильщики нас так называют.
– Почему они вас так прозвали?
– Не скажу, вы все равно не поймете.
– Уверена, что не пойму?
– Уверена! Потому что у вас нюха нету!
– А что, словами объяснить нельзя?
– Ничего я говорить не буду. Этого никто не должен знать, никто!
– Кто избил тебя и Игоря? Чистильщики?
– Нет, конечно. Чистильщики убили бы нас сразу, они не церемонятся.
– А кто же тогда?
– Не скажу!
– Женя, ты пойми, что находишься в большой опасности, – начал я увещевать терпеливо и осторожно. – Игорь умер, ты выжила только потому, что на тебя не наткнулись врачи, которые предупреждены о запахе. Я, можно сказать, спас тебя.
– Вы меня на самом деле спасли! Спасибо вам, Дмитрий Андреевич, но я не могу сказать вам ничего. Вы хороший человек, но не дай бог, чистильщики догадаются, что вы что-то знаете, и начнут раскручивать. Они из вас в два счета всю информацию вытянут, и пальцем пошевелить не успеете. Они это умеют.
– Что ты намерена делать дальше?
– Не знаю… – Она потерла лоб и удрученно покачала головой. – Мне нужно уйти как можно скорее, здесь меня застукают.
– Тебе есть куда уйти?
– Есть, – сказала она настолько фальшивым голосом, что в сердце моем снова кольнуло от жалости.
– Ты не умеешь врать, – тихо сказал я. – Идти тебе некуда, у тебя действительно большие проблемы.
– Это я не умею врать? – она глянула на меня с искренним недоумением. – Ах да, вы же без обоняния…
– А причем тут обоняние? – тут же заинтересовался я. Такой вот я проницательный, палец мне в рот не клади.
– Да не причем…
– Давай, выкладывай!
– Ничего не скажу! Вы что, следователь?
Ну вот, снова спугнул. Нужно поделикатнее.
Я взял конфету, одну из двух оставшихся, сел рядом с Женей, вплотную к ней, прижался к ней боком, чувствуя тепло ее тела, и сказал:
– Открой рот.
– Зачем?
– Открой.
Она открыла. Я положил на ее язык конфету и пальцем поднял вверх ее прелестный подбородок. Она начала жевать.
– Вкусно?
– Угу.
– Еще хочешь?
– Угу.
Я скормил ей с руки последнюю конфету. Прием нехитрый, но на нервных девушек действует расслабляюще.
– Не буду тебя больше расспрашивать ни о чем, – сказал я. – Хочу только предложить тебе конкретную помощь. У меня хорошая двухкомнатная квартира, я живу один. Если хочешь, поживи у меня, пока ситуация не разрулится. Обещаю, что приставать к тебе не буду, у тебя будет отдельная комната, и даже ключи тебе дам, проявлю высокое доверие. Кормежку тоже обещаю, кушай от пуза, обеспечу. Если согласишься, мы уйдем из больницы завтра утром, в восемь. Я оформлю историю болезни так, что никакие чистильщики никогда не догадаются, что ты здесь была. Даю тебе ночь на размышление.