– Нет. Я набросал его портретик, вроде похожий.
– Ну и отлично. Сиди там, где сидишь, только мышкой. Замри, она идет.
– Ой, Костя, – вползая в палатку, захныкала Верка, – чего-то мне не по себе.
– Что узнала?
– В общем, так. Ритка видела, как он садился в белый «жигуль» четвертой модели. Номеров она не знает, а вот за рулем была баба. Она сама его и позвала.
– Как?
– Где ты, говорит, так нализался? Поехали, отвезу домой. Он вроде брыкаться стал, а она ему: «Гена, садись, а то будут неприятности». Вот примерно такой разговор получился. Потом он сел и уехал с ней вместе… – Она оглянулась и зашептала: – Чего-то мне не по себе. Наши пастухи шепчутся, за мной было увязались. Я, правда, их прогнала, говорю, у меня клиент, но…
– Короче, дергаем отсюда, Вера, пока не поздно, и эту Ритку прихватим. Они видели, как ты с ней базарила?
– Да.
– Пойдем. Макс, страхуй.
– Нет вопросов.
– А это кто? – пуще прежнего затряслась Верка.
– Свои, идем.
Шесть сутенеров поджидали возле моей одежды. Гнусные их улыбочки ничего хорошего Гончарову не обещали.
– Забирай Ритку и поднимайтесь к ГАИ. Там в кустах стоит «шестерка». Ждите там, – успел я шепнуть Верке.
– А вот и шнырек появился. Ну-ка иди сюда, медсестричка. Пацаны, че вижу. У нее за ночь хрен вырос.
– А титьки пропали.
– Отдайте одежду, – как можно спокойней посоветовал я, – ребята, не надо скандала. Все еще впереди.
– Он, сука, еще угрожает.
– Толян, тащи его в кусты, там разбираловка будет.
– А че ты очкуешь, давай при б… устроим.
– А вдруг замочим?
– Ну и че? Будут молчать, как овцы.
– Клиентов полно.
Я понимал, что идет обычный сеанс запугивания и ничего конкретного они предпринимать не будут, пока не получат на то разрешение свыше, то есть от Жоры. Но Жоры не было, а подонки были трусоваты. Поэтому, действуя спокойно, без резких движений, можно вполне обойтись словесно-матерным поносом.
– Слушай сюда, хорьки. Завтра я приеду с Жорой, и каждый из вас будет лизать мне жопу. По очереди и в драку.
– Че, крутой, да?
– Чего-то Жора нам про тебя не…
Слева стоящий парень сделал обманный блатной выпад, целясь в глаза… Я-то понимал, что он не ударит, но сработал инстинкт и старые тренировки. Со сломанной рукой парень корчился на песке, оглушая пляж дикими воплями.
– Да он мент, братва! – завизжал самый истеричный. – Мочи его!
Они успели ударить меня раза три. А потом появился Макс. Такое я видел только в кино. Он успокоился только тогда, когда все шестеро аккуратными шпалами, поскуливая и повизгивая, лежали на земле.
– Пойдем, Константин Иванович, время позднее. Зря вы бучу затеяли. Они бы потявкали, да и перестали, а то вон чего получилось. У двоих ножи выбил.