Я подъехал к воротам на своем велосипеде ровно в шесть часов и прокатил по длинной аллее к дому. Это было на первой неделе июня; по обеим сторонам дороги буйно цвели розовые и пурпурные рододендроновые кусты. Я чувствовал себя на редкость беспечным и неустрашимым. После вчерашнего эксперимента с крысами никто не мог застать меня врасплох. Я точно представлял, чего мне следует ожидать, и был соответствующе вооружен. Вокруг себя я возвел ограждение.
- А, здравствуйте, викарий, - воскликнула леди Бердуэлл, приближаясь ко мне с протянутыми руками.
Я не отступил и посмотрел ей прямо в глаза.
- Ну как там Бердуэлл? - сказал я. - Все еще в городе?
Я сильно сомневаюсь, чтобы кто-нибудь до меня называл лорда Бердуэлла в ее присутствии таким манером, не будучи с ним даже знакомым. Это пришибло ее на полпути. Она странно посмотрела на меня и не нашлась, что ответить.
- Я, пожалуй, сяду, если не возражаете, - сказал я и прошествовал мимо нее на террасу, где группа из девяти-десяти гостей потягивала напитки, удобно устроившись в плетеных креслах. В основном здесь сидели женщины, обычная компания. Все они были одеты в белые теннисные костюмы, и когда я проходил между ними, моя строгая черная одежда сообщала мне, как я рассчитывал, необходимую для такого окружения меру отстраненности.
Дамы приветствовали меня улыбками. Я кинул им и, не улыбнувшись в ответ, опустился в свободное кресло.
- Пожалуй, я закончу свою историю в другой раз, - сказала мисс Элфинстоун. - Боюсь, что викарий ее не одобрит.
Она хихикнула и игриво взглянула на меня. Я знал, что она ждет, когда я выдам свой обычный нервный смешок и произнесу свою обычную фразу о том, какие широкие у меня взгляды, но ничего подобного я не сделал. Я просто поднял один уголок верхней губы с видом легкой презрительности (который отрепетировал утром перед зеркалом) и затем произнес громко и отчетливо: Men sana in corpore sano.
- Что это значит? - воскликнула она. - Повторите, викарий.
- В здоровом теле здоровый дух, - ответил я. - Это такой фамильный девиз.
Довольно долго после этого длилась неловкая тишина. Я видел, как они переглядываются друг с другом, хмурятся и встряхивают головами.
- У викария хандра, - заявила мисс Фостер, та самая, что разводила кошек. - Я думаю, ему следует выпить.
- Благодарю, - сказал я, - но я вообще не пью. Вы ведь знаете.
- Тогда прошу вас, позвольте мне принести вам стакан прекрасного освежающего крюшона!
Последняя фраза тихо, но весьма неожиданно прозвучала где-то сзади, справа от меня, и в голосе говорившего был оттенок такой искренней заботы, что я оглянулся. Я увидел женщину редкой красоты. До этого я встречал ее лишь однажды, около месяца назад.