– А вы обещаете вести себя хорошо? – усмехнулась Камилла.
– Я постараюсь.
– Постараетесь или будете?
– Хорошо, хорошо, буду. – Он даже сделал попытку улыбнуться, Камилла оценила ее по достоинству и вернулась к кровати.
– Только не просите меня дать вам шпагу или нож, вы же знаете, я не дам.
– Я военный, сударыня, и привык держать оружие под рукой.
– Не сейчас. Мой замок – не приют для наемных убийц. Здесь даже суицидальными наклонностями обладаете только вы, пытаясь уехать раньше времени.
– Это мой долг.
Камилла чуть слышно хмыкнула.
– Догадываюсь я о ваших долгах. – Кое-какие выводы она уже успела сделать, а вот и подходящий случай их озвучить. – Кто кому что должен? Если правильно рассудить, с герцога Энгиенского еще причитается за то, что вы для него сделали. – Камилла, не спрашивая разрешения, склонилась и взяла правую руку Теодора, несмотря на слабую попытку сопротивления. – Вот его долг, да? Чистая работа.
– Не считайте мои долги, сударыня, сам сочту.
– Списываю вашу дерзость на болезненное состояние. Я вообще чрезвычайно снисходительна к людям, которые находятся на моем попечении.
Виллеру вздохнул и мягко, но настойчиво отнял у нее руку.
– Сударыня, я бесконечно благодарен вам за заботу. И доброту.
– Вот тут вы мне польстили, доброй меня называют редко.
– Непростительное упущение.
На следующий день – наконец-то! – появился Анри. Камилла была ему чрезвычайно рада – не в последнюю очередь потому, что силой удерживать Теодора на месте она уже устала. Виллеру еще не мог вставать, иногда бредил, и жар возвращался, хотя и не такой сильный, как в первые дни. Тем не менее Теодор рвался уехать. Камилла не была уверена, что это не бред, и очень надеялась на помощь священника в этом вопросе.
Выслушав ее краткий рассказ, Анри задумчиво покивал, направился в комнату раненого и пробыл там около четверти часа. Госпожа де Ларди поджидала его в малой гостиной. Из-за Теодора она совсем разучилась читать: брала книгу, листала, но прочитанное не задерживалось в памяти, и приходилось раз за разом просматривать одну и ту же страницу.
Анри вернулся, загадочно улыбаясь. Камилла немедленно отложила бесполезную книгу и вцепилась в него:
– Что он тебе сказал?
– Признаюсь, я преуспел не намного больше, чем ты. – Аббат уселся в кресло и взял предложенный бокал с вином. Повертел его в руках, посмотрел на свет, кивнул, отпил глоток и продолжил: – Шевалье де Виллеру чрезвычайно сдержан. Но он не безумен, Камилла, нет. Скорее, опасается чего-то. Но не за себя, вот что странно. У меня сложилось впечатление, что он боится навлечь неприятности на тебя.