Ехать до фермы кружным путем оказалось дольше, чем предполагала молодая женщина.
И дома все еще не было видно. Вероятно, она недооценила обширности владений Густава Бервальда.
Дом – большой, двухэтажный – вырос внезапно на склоне небольшого холма, высящегося над быстрым холодным ручьем. Его архитектурные формы словно продолжали местный рельеф, казалось, будто он возник здесь сам собой. Как потом выяснилось, Маргрит почти угадала. Ей понравилась непритязательная красота жилища Густава. Оно так ему подходило, что молодая женщина даже удивилась, почему раньше не представляла его себе именно таким.
Затормозив позади грузовичка Густава, Маргрит вышла из машины прежде, чем он успел открыть ей дверцу.
– Пойдем. Отведу тебя к твоему дружку, а сам посмотрю, что нас ждет на обед. Боюсь, Полин уже что-нибудь приготовила.
– Я хочу, чтобы ты перестал называть Александра моим дружком, – потребовала Маргрит, идя за ним в большую квадратную гостиную.
– Извини.
Густав пересек комнату широким шагом и крикнул экономке, что они уже прибыли. Затем, снова извинившись, оставил молодую женщину одну.
Маргрит нерешительно остановилась посреди обширного помещения. Ее внимание привлекла картина в высокой узкой раме, наполовину скрытая перистыми листьями пальмы.
Отведя в сторону один из листьев, молодая женщина всмотрелась в умело выполненный офорт. Тот оказался не совсем в ее вкусе, но замысел и композиция были превосходными.
Тогда молодая женщина удостоила своим вниманием другие картины на стенах и не осталась разочарована. Но как следует изучить их не успела – вернулся Густав с Александром.
– Вот ты где, дорогая. Пойдем, я покажу тебе, что здесь нашел. Густав говорит, что лично знает некоторых из художников. Есть один… впрочем, сама увидишь.
Маргрит отлично знала эти симптомы. Александр взял след. Только на пороге нового художественного открытия его бледные щеки озарялись румянцем волнения.
Густав, в очередной раз извинившись, отправился переодеваться, и молодая женщина почувствовала на своем локте мягкую ладонь Александра.
– Пойдем, пойдем, дорогая. Эти офорты кажутся мне довольно интересными, но они не идут ни в какое сравнение с пастелями… Ну, что ты о них скажешь? Густав не представляет, чем владеет. И я намерен, прежде чем уехать из этого медвежьего угла, подписать с неким художником контракт о персональной выставке в нашей галерее. Какие у нас планы на ближайшее время? Нельзя ли отодвинуть других художников на более поздний срок, а на их место…
– Александр, – поспешно перебила его Маргрит, – ты не хуже меня знаешь, что у нас все забито на три года вперед!