Ее глаза были серьезными, он напрасно искал там улыбку.
Она сейчас была серьезна и грустна, и он подумал — как же она будет молиться, у нее не получится, за нее саму надо молиться…
— Раньше я иногда молилась, — прервала она тишину, окутавшую их. — Давно… Потом я поняла, что это так же нелепо, как читать стихи в пустом зрительном зале… Никто не слышит.
Она потянулась, тряхнула роскошными волосами и обернулась с лукавой улыбкой.
— Странные вы задаете вопросы, сэр, — погрозила она ему наманикюренным пальчиком. — Почему это вас такие вопросы занимать стали после…
Она не договорила, рассмеявшись.
— Не после, — признался он. — Они уже давно…
— Глупый ты, Димка, — сказала она, нежно коснувшись губами его волос. Ее глаза были теперь совсем близко, он видел ту самую мистическую игру оттенков, которая когда-то давно заставила его остановиться, забыть все на свете и пойти за ней следом.
Он и сейчас замирал, увидев ее глаза вот так, близко, а потом его бросало в жар, но не теперь. Теперь с ним что-то произошло. Она поняла это, со вздохом отодвинулась и встала.
— Все понятно, — протянула она. — Тебе пришла в голову идея стать монахом.
Он приподнялся, наблюдая, как она одевается. Чужая. Ненужная. И — близкая…
Глупо все это, сказал он себе. Жизнь вообще глупа.
— Я… сварю кофе, — сказала она. Ему показалось, что ее голос дрожит.
— Лора, — тихо позвал он ее.
— Все в порядке, Дима, — проговорила она. — Все в порядке. Я сварю кофе.
Она быстро прошла на кухню, закрыла за собой дверь.
«Господи, — подумал он. — Почему я снова чувствую себя виноватым? Почему я всегда чувствую себя виноватым, когда отказываюсь делать то, чего я не хочу делать?»
Лора и сама не знала, почему ее так разозлил его вопрос.
Она стояла, помешивая кофе, прикусив губу, и злилась.
«Он думает, что я плачу, — усмехнулась она про себя. — И этот тоже… О душе. Хотят тела, говорят о душе. Молилась ли ты на ночь, Лора? После траха самое время поговорить об этом».
Кофе чуть не убежал — она успела быстро поднять турку, но несколько коричневатых пятнышек все-таки образовалось на белой поверхности плиты. Лора не удержалась, выматерилась.«Слишком много неприятностей на мою голову последнее время…»
Она вытерла пятна и подумала — ага, вот бы еще и жизнь так же протереть, убрать оттуда Андрея, потом Аньку, потом Диму, потом саму себя…
А не лучше ли с себя и начать, горько усмехнулась она. Ведь она никому не нужна из них… И вообще никому не нужна.
Даже самой себе.
Нет, надо остановиться, а то можно дойти неизвестно куда. До точки. Правильно говорила бабушка — думать вредно.